А.М. Гурьянова

 

Великая Российская революция 1917 года – коренной перелом в жизни многих людей не только в России, но и во всем мире, коренной перелом в российской и мировой истории. Революционный процесс, затронув абсолютно все сферы общественной жизни, до сих пор не приобрел однозначной оценки в отечественной историографии.
В данной работе предпринята попытка обобщить данные российской исторической науки, представленные на страницах ведущих журналов за последнее десятилетие («Родина», «Новая и новейшая история», «Вопросы истории», «Российская история», «Преподавание истории в школе», «Преподавание истории и обществознания в школе»). Подобный подход позволяет выявить наиболее актуальные проблемы и достижения в исследовании революционного процесса 1917 г. Всего были выявлены и проанализированы 24 статьи, освещающие различные аспекты проблемы.
Следует особо выделить несколько тем, неизменно привлекающих внимание современных исследователей. Например, жизнь и деятельность В.И. Ленина. В канун 100-летия революции доктором философских наук, Семеном Экштутом, ставится вопрос: почему до сих пор не написана новейшая биография вождя? По его мнению, современная историческая наука не располагает ни запретными темами, ни фигурами, о которых стоит умолчать. Поэтому о Владимире Ильиче вполне реально составить биографию. Но где же тот биограф, который решится изучить всё ленинское литературное и эпистолярное наследие...
Философ подсчитал: имеется 2 244 страницы справочной информации о В.И. Ленине, 40 томов «Ленинских сборников», 13 томов фактов из жизни и деятельности вождя, 8 томов «Воспоминаний о Владимире Ильиче Ленине», 149 прижизненных фотографий Ленина, 607-страничный том, выпущенный в 2000 году, «В.И.Ленин. Неизвестные документы (1891-1922)» [24: 29].
Кандидат исторических наук, Ольга Эдельман в 2016-м году ответила на весьма интересные вопросы журналиста научно-популярного журнала «Родина». В частности, она пояснила, что, несмотря на отсутствие новейших серьёзных исследований о Ленине и РСДРП, общество этим и не обеспокоено. Ажиотажа нет. Как со стороны читателей, так и со стороны исследователей. После провозглашения гласности в 1985 году отрылись многие архивы, а значит, и секретные документы. Интерес появился к истории Романовых, Российской империи, послереволюционным событиям. Так и остался Владимир Ильич в стороне [13: 19].
В 2017 году журналист, писатель, литературный критик и редактор отдела культуры «Российской газеты» Лев Данилкин к столетию русских революций выпустил объёмный труд в девятьсот страниц под названием «Ленин: Пантократор солнечных пылинок» [14: 59]. Данный труд получил весьма много комментариев как видных историков, так и тех, кто просто интересуется историей. В частности, историк Юдин А.В. на встрече со студентами историко-филологического факультета Пензенского государственного университета в канун 100-летия революционных событий советовал данную книгу, подчёркивая, что это весьма фундаментальный труд, который будет полезен для изучения студентам-историкам.
Однако сам Л. Данилкин обращает внимание на то, что в год 100-летия со дня революционных событий в России не обнаружено никакого бума новых ленинских биографий. По его мнению, это довольно трудозатратно, а потому подобного бума и не произошло. По воспоминаниям писателя, к его работе с сомнением относитись те, кто знал, что он пишет биографию Ленина [14: 62].
Несмотря на все эти обстоятельства, на страницах исторических журналов фрагментарно представлены различные аспекты проблемы (7 статей из 24-х так или иначе касаются фигуры большевистского лидера) [2, 5, 13, 21,23-25].
Следующий актуальный вопрос – причины и предпосылки российской революции. К настоящему времени имеется большое количество мнений, многие из которых не были отмечены историографией советского и постсоветского периода. Советская историография выделяла объективные предпосылки и субъективные факторы Февральской буржуазно-демократической и Октябрьской социалистической революции.
Близок к советскому пониманию причин и предпосылок А.А. Искандеров. В качестве объективной причины он выделяет Первую мировую войну. А к субъективному фактору относит действия политиков. С этим подходом соглашаются многие исследователи, в том числе В.М. Лавров, А.И. Уткин [3: 41-42].
В связи с повышением роли церкви в современном российском обществе обсуждается ее роль в событиях 1917 г. Исследователь В.В. Лобанов отмечает зависимость церкви от системы государственного управления (даже слово «церковь» перестало фигурировать в государственных бумагах, его заменил термин «ведомство государственного исповедания»). Это привело к тому, что многие архипастыри превращались в послушных чиновников. Итог: падение нравственности среди духовенства влекло за собой падение нравственности во всех сословиях российского общества [6: 63].
Исследователь О. Митров: потеря существенной частью русского народа православия в качестве основы своего мировоззрения. Истинный христианин никогда не будет участвовать в революциях. У него другая цель, другие задачи. Революционные зачатки исследователь выводит из эпохи Петра I, так как именно при нём началось расцерковление [6: 63-64]. Этот процесс В. Легойда определяет как длившийся столетия и принимавший разные формы [6: 67].
Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН А.Е. Локшин особое значение придает еврейскому фактору в революции. События Первой мировой войны привели к радикальным событиям – сотни тысяч евреев оказались вырванными из привычной жизни. Усилилось социально-экономическое неравенство. Молодёжь больше не привлекала консервативность жизни, а потому она всё больше увлекалась революционной идеологией [6: 65]. Следует сказать о том, что особую роль евреев отмечал и вождь мирового пролетариата В.И.Ленин.
Исследователь А.В. Голубев выделил две группы предпосылок: глобальные процессы в рамках Российской империи и ситуативные процессы. К первой группе он относил процесс разложения традиционного общества и связанных с ним систем отношений. Ко второй – Русско-японскую и Первую мировую войну [6: 67-68].
А.Н. Боханов уверен, что причины и предпосылки нужно искать во всех сферах жизни общества, кроме экономики, так как экономика дореволюционной России была «блестящей». К такому мнению склонен историк Б.Н. Миронов [12], политолог В.А. Никонов [8: 101]. Таким образом, основание революционных событий 1917 года необходимо рассматривать как явление принципиально сложное и многоуровневое по своей природе.
Следующий вопрос, которому уделяют внимание исследователи – количество революций. Ответ на него влияет на восприятие революции 1917 г. в массовом сознании, на процесс преподавания истории. В современной публицистической литературе уже устоялось мнение об одной Великой Российской революции 1917 года. Следует подчеркнуть, что от этого зависит мировоззрение будущего поколения, которому только предстоит изучать историю нашей Родины. При этом версия одной революции высказана давно, самими ее творцами. Этот подход разделяли представители кадетов и социалистических партий, большинство большевистских теоретиков. Концепция же двух революций появилась в ходе дискуссии 1924 г. по поводу «Уроков Октября» Л.Д.Троцкого, а окончательно сформировалась в первой половине 1930-х годов и стала официальной при Советской власти в СССР [10: 406].
С мыслью о том, что Февраль и Октябрь были этапами единой революции, пишет профессор МГУ Н.Д. Ерофеев, подчёркивая при этом, что подобную точку зрения поддерживает большинство современных историков. По мнению исследователя, Февраль и Октябрь решали одну и ту же задачу: освободить Россию от тех препятствий, которые тормозили её развитие, создать условия для её более динамичной модернизации, избавить её от реально угрожающей опасности оказаться на обочине цивилизованного мира и потерять свою независимость [8:100-101]. Доктор исторических наук В.А. Космач утверждает, что «октябрьский переворот» 1917 года - это великий и важный эпизод «Великой Российской буржуазно-демократической революции» [10:418-419].
Ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН Б.С. Илизаров на «круглом столе» в Институте российской истории РАН 15 марта 2007 года подчеркнул, что Февраль и Октябрь представляют собой два разных типа революции. Русские революции до октября 1917 года имели во многом положительное значение, а Октябрьская революция превратилась в орудие диктатуры, диких периодических репрессий и т.п. [8:106].
Интересен и другой подход. Доктор исторических наук Д.О. Чураков, анализируя проблемы и дискуссии о событиях 1917 года в современной историографии, так же задавался вопросом о количестве революций и дал свой ответ. Если под революцией понимается резкая смена вектора движения, переход от одной ступени цивилизационного развития к другой, вполне приемлемо выделять две революции. А если речь заходит о тенденциях, определявших лицо всей переходной эпохи, то правомерно говорить о единой Великой Русской революции [22: 108].
Проблема альтернативности в 1917 г. стала одной из самых обсуждаемых в исторической публицистике с распадом СССР. Это отметил ещё в 1989 году член-корреспондент АН СССР, П.В. Волобуев [4: 14]. В 2017 году ситуация не изменилась.
Доцент Н.В. Стручков выделяет 5 альтернатив в 1917 г. Первая: конституционная монархия с ответственным перед Государственной Думой правительством и широкими демократическими правами и свободами. Однако дезинформация (ложь генерала Н.В. Рузского о том, что станции по пути следования императорского поезда захвачены революционными войсками; генерала М.В. Алексеева – о том, что армия и флот поддерживают Временное революционное правительство и т.п.) и военное давление генералов принудили Николая II отречься от престола. Монархия рухнула 3 марта с отречением Михаила Александровича.
Вторая: установление демократического строя. Сложилась путём назначения ещё Николаем II премьер-министром князя Г.Е. Львова. Именно Львов стал главой Временного правительства (март-июль 1917 г.). Оно было достаточно популярно внутри страны и на фронте, среди представителей многих партий. Но ситуация начала меняться с 3 апреля 1917 г.
Третья: тоталитарное общественное развитие. 3 апреля 1917 г. в Петроград вернулся В.И. Ленин – лидер радикального крыла большевистской партии. Стали популярны экстремистские настроения.
Четвертая: военная диктатура. После того, как Ленина и большевиков начали дискредитировать с помощью обнародованных доказательств о сотрудничестве с германским генштабом с целью разложения российской армии и получения немецких денег, третья альтернатива пала. К этому времени (август 1917 г.) на фронте и в тылу наступила анархия и появилась альтернатива генерала Л.Г. Корнилова. С ней активно боролся А.Ф. Керенский. Народ, склонявшийся к позиции Керенского, скоро начал обвинять его в развале русской армии и политическом коварстве. Тем временем влияние постепенно стали набирать большевики, смыв с себя клеймо «немецких шпионов».
Пятая: создание демократического социалистического правительства, включая большевиков. Ленин предложил сформировать правительство, ответственное перед советами, отказаться от вооружённых методов борьбы. Однако вскоре он вернулся к тоталитарным методам. А лидеры партий меньшевиков и эсеров пытались реализовать эту альтернативу в октябрьские дни 1917 г. и позже, вплоть до постыдного разгона большевиками Учредительного собрания 5-6 января 1918 г. [20].
Несколько альтернатив событий 1917 года выделяет (хотя весьма скупо, без каких-либо обоснований) специалист по истории России ХХ века Б.А. Старков: 1) буржуазно-демократическая (Керенский); 2) генеральско-диктаторская (Корнилов); 3) однородно-социалистическая (Мартов); 4) леворадикальная, большевистская (Ленин) [19: 44].
Российский историк и политический деятель В.В. Кондрашин в 2007 г. изложил своё видение альтернативы развития страны. По его мнению, она заключалась в продолжении и углублении Великих буржуазных реформ Александра II. Революции бы не произошло, если бы, во-первых, был осуществлён разработанный министром финансов Н.Х. Бунге план реформирования сельского хозяйства. Реформа сельского хозяйства не позволила бы обострить аграрно-крестьянский вопрос, остро вставший в начале XX века и в 1917 году, в частности. Во-вторых – если бы Александр II продолжил свой курс на либерализацию самодержавного режима в сторону конституционной монархии, осуществив на пути к этому проект конституции М.Т. Лорис-Меликова [9: 5-6].
Таким образом, в 1917-м Россия вполне могла пойти по-другому пути развития. Однако партия большевиков во главе с В.И. Лениным направила страну к выбору, сопровождающемуся массовыми жертвами и террором. Но не стоит забывать, что данный путь привёл к созданию СССР – мировой державы, выпустившей первый переносной мобильный телефон, самое распространённое стрелковое оружие, первую межконтинентальную баллистическую ракету, построившей первую атомную электростанцию в мире. А потому не так уж плох тот путь, который был выбран 100 лет назад.
В современной исторической литературе дискуссионным стал вопрос о хронологических рамках Великой революции. К примеру, Н.Д. Ерофеев настаивает на том, что окончание революции относится к весне 1918 г. Он не соглашается с точкой зрения, что под понятием «Великая российская революция» подразумевают революцию и гражданскую войну. Главным вопросом революции являлся вопрос о власти. Советская власть утвердилась к началу лета 1918 г. [8: 105]. В.А. Космач, наоборот, уверен, что гражданская война 1917-1922 гг. в России – составная и содержательная часть Великой Российской революции [10: 413]. «Большой террор» второй половины 1930-х гг. и принятие новой Конституции 1936 г. окончательно завершили Великую российскую революцию 1917-1938 годов в широком понимании её хронологических рамок и окончательных результатов. 1938 год – начало режима «красной империи» [10: 403]. Позиция В.П. Дмитренко и А.А. Корникова такова: 1917-1920/1922 гг. То есть, революция закончилась гражданской войной и иностранной интервенцией, когда власть большевиков окончательно утвердилась [3: 41].
Следующий актуальный вопрос – значение революционных событий. Революция по определению должна изменить все сферы общественной жизни. И она изменила, как в положительную сторону, так и в отрицательную. Соглашаясь с советской историографией, А.А. Искандеров отмечает, что Октябрьская революция, во-первых, вызвала коренные изменения в общественном развитии России; во-вторых, заявила о строительстве качественно нового общества; в-третьих, оказала огромное влияние на весь мир [3: 43].
Н.Д. Ерофеев пишет о значении революционных событий 1917 г., выделяя три направления в современной историографии (консервативное, либеральное и социалистическое). Итак, консерваторы, негативно оценивая 1917 г., называют революцию «национальным банкротством и позором». Социалисты дают положительную оценку Февралю, так как он избавил Россию от самодержавия и сделал самой свободной страной в тогдашнем мире. Октябрь устранил препятствия и создал условия для развития страны в сторону социализма. А либералы (преобладающие в историографии в настоящее время, по мнению Ерофеева) говорят о том, что «непреходящей ценностью была лишь Февральская революция». Но она была растоптана контрреволюционным Октябрём, установившим в стране тоталитарный, репрессивный режим [8: 105-106].
В.В. Лобанов выделил два последствия: строилось безрелигиозное общество и выросло поколение, не знающее о роли и месте православной церкви в истории России, лишённое знаний о памятниках мировой и отечественной культуры, не знающее имён писателей, всему миру известных. Эти последствия историками рассматриваются как малозначительные на фоне выдающихся достижений советской социалистической системы, с чем не согласен автор [6: 69].
Помимо этого, следует отметить и другие интересные аспекты в изучении революционного процесса в России, характерные для современной исторической публицистики: внимание к событиям зимы 1917 г., трагичность и поражение Февраля, революционная символика [1, 14-18]. Не угасает интерес к пресловутому германскому фактору в политике большевиков[11]. В 2017 году Российский государственный архив социально-политической истории опубликовал документы, освещающие события февраля-марта 1917 г. В них представлены взгляды людей, не принимавших непосредственного участия в революции, а лишь наблюдавших за ней со стороны [18]. Следует отметить, что исторический научно-популярный журнал «Родина» на протяжении 2017 года публиковал материалы газет столетней давности.
В результате изучения статей современных авторов в российских исторических журналах, следует отметить, что не все актуальные проблемы российского революционного процесса 1917 г. решены окончательно, несмотря на прошедший столетний юбилей этих событий.

Список использованной литературы

1. Айрапетов О. Затишье перед организованной бурей? Что творилось в России в начале 1917-го // Родина. – 2007. – № 2. – С. 10-15.
2. Башарова Ю. Ленинский путь // Родина. – 2017. – №5. – С. 16-20.
3.Будник Г.А. Новые подходы к изучению революции 1917 г. в России // Вестник Ивановского государственного энергетического университета. – 2008. – №1. – С. 40-44.
4. Волобуев П. 1917 год: была ли альтернатива? // Родина. – 1989. - №10. – С. 14-17.
5. Гусляров Е. Владимир Ленин: дело не в России, на неё, господа хорошие, мне наплевать // Родина. – 2017. – №2. – С.70-75.
6.Духовно-нравственные причины и последствия русских революций. «Круглый стол» в ИРИ РАН // Преподавание истории и обществознания в школе. – 2009. - №3. – С.63-70.
7. Емельянов С. Красный бант. В чём была его популярность в смутные дни // Родина. – 2017. – № 2. – С. 85-86
8. Ерофеев Н.Д. Современная отечественная историография русской революции 1917 года // Новая и новейшая история. – 2009. - №2. – С. 92-108.
9.Кондрашин В.В. К вопросу о причинах и историческом значении революционных потрясений в России в 1917 году // Революция и общество. Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвящённой 90-летию революций 1917 года в России / Под ред. В.А. Власова. – Пенза: ПГПУ, Пензенское отделение российского общества историков-архивистов, 2007. – С.3-8.
10. Космач В.А. Великая российская революция 1917-1922 гг. и её последствия: опыт сравнительно-исторического анализа // Псковский государственный университет. – 2014. - №5. – С. 391-420.
11. Макаренко П.В. Германский фактор в Октябрьской революции 1917 года // Вопросы истории. – 2008. - №5. – С.30-43.
12. Миронов Б.Н. Модернизация имперской России и благосостояние населения // Российская история. – 2009. – №2. – с. 137-155.
13. Нордвик В. Историк Ольга Эдельман: между Робеспьером и Лениным – пропасть! // Родина. – 2016. – №11. – С.18-28.
14. Нордвик В. Лев Данилкин. Погоня за Лениным // Родина. – 2017. - №12. – С.58-69.
15. Петров Ю.А. Россия накануне Великой революции 1917 года: современные историографические тенденции // Российская история. – 2017. – С. 3-16.
16. Романовский В.К. ««Февраль» весь был соткан из противоречий, фатально влекших его к гибели». Н.В. Устрялов о либеральной альтернативе и её банкротстве в 1917 году // Преподавание истории в школе. – 2017. – №2. – С. 3-9.
17. Сахаров А.Н. «Растоптанный февраль» (воспоминания) // Вопросы истории. – 2017. – №4. – С. 92-105.
18. Сорокин А., Лукашин А., Волхонская А. Большевикам видится на расстоянии // Родина. – 2017. – №2. – С. 108-115.
19. Старков Б.А. Февральский излом 1917 года // Общество. Среда. Развитие. – 2007. – №4. – С.30-45.
20. Стручков Н.В. К вопросу об альтернативах общественного развития России в феврале-октябре 1917 года [Электронный ресурс] // Jeducation.ru: «Образование и общество». Научный, информационно-аналитический журнал. URL: http://www.jeducation.ru/1_2004/50.html (дата обращения: 09.08.2017)
21. Хазагеров Г. Владимир Ленин: поменьше интеллигентских рассуждений. Поближе к жизни // Родина. – 2017. – №7. – С. 38-40.
22. Чураков Д.О. 1917 год в современной историографии // Новая и новейшая история. – 2009. – №4. – С.104-115.
23. Экштут С. Владимир Ленин: за изуродование портрета арестовывать нельзя… // Родина. – 2016. – №12. – С. 58-63.
24. Экштут С. Почему наука боится Ленина? // Родина. – 2016. – №11. – С. 28-31.
25. Экштут С. Пощёчина будущим Ильичам // Родина. – 2017. – №1. – С.38-43.