Чеснокова Е.Г.

В историографии под достаточно расплывчатым названием «Владимирские курганы» известна огромная курганная группа, вскрытая в своё время графом А.С. Уваровым, П.С. Савельевым[1] и обработанная А.С. Спицыным в начале XX века.

В свое время, выступая за исследование именно суздальского Ополья, А.С. Уваров писал в своей знаменитой записке: «Изучая суздальские древности и видя, какое богатое княжество процветало тут в древние времена, мы можем почти наверное предполагать, что эта местность более всех прочих должна содержать памятники, важные в отношении искусств и истории. ... Я принял смелость предложить окрестности Суздаля для начала изысканий, потому, что по всем выводам и собранным сведениям, эта местность, едва ли еще тронутая, обещает обильную жатву к открытиям русских древностей всякого рода»[2].

Такого же мнения придерживались и представители местного дворянства и купечества. Так в письме А.С. Уварову от 18 декабря 1851 г. корреспондент газеты «Ведомости» из Шуи В.А. Борисов писал: «В прошедшее лето много слухов доходило до меня из Суздаля о Ваших археологических поисках, но эти слухи долетали до меня в баснословных рассказах»[3].

В 1852 году граф Уваров при поддержке вхудожника Медведева продолжает работы в Суздальском Ополье, вскрывая 1261 курган. Судя по его дневникам, сколь-нибудь значимых вещей в них не оказалось, и раскопки постепенно отодвигаются к границам Юрьевского района, а потом и входят в него.

В 1851 г. курганы раскапывались в суздальском районе близ сёл Гнездилово, Красное, Исады и Новоселки. Однако, каким образом распределились между ними эти 1261 курган, сведений не сохранилось.

О раскопках 1852 года имеются подобные сведения. Они были подробно обработаны А.С. Спицыным. Мы имеем следующее распределение курганов и курганных групп: Михайловская сторона города Суздаль (97), и близ селений: д. Исады (24), д. Сизина (в трех группах 7,6 и 7 курганов), с. Старое Быково (71), д. Телениха (15), погост Запрудье (11), д. Бабкина (1), с. Лопатища (2), с. Торчино (10 и у шуйской дороги 6), д. Борщевка (6), с. Красное (21), с. Киболы(2), с. Романово (72), с. Весь (107?), с. Менчаково в Горцах (28), р. Костра (40), с. Торки (29), с. Ратпицкое (5), с. Давыдовское (36), Косматая Могила (1), с. Шошково (в Валганах 244), с. Лычево (29), с. Шохобалово (61), с. Новое (68), с. Шелебово (3), с. Загорьево (3), с. Скомово (16), с. Киркеево (17 и на пашне 36), д. Медведева (23), д. Крапивнова (4), с.Стебачово (1), всего – 1114.[4]

Материалы раскопок были опубликованы графом Уваровым к Первому Археологическому съезду[5]. В настоящее время, интерес из этой работы представляет только каталог древностей. Сама же она безнадежно устарела. Как писал А.А. Спицын: «Конечно, при таких условиях номер погребения мог быть дан лишь для вещей особенных, характерных, одиночных, достаточно особенных, отмеченных в отчете, вообще донельзя скупом на подробности. При обработке столь неточного материала оказалось, что «мужския и женския могилы трудно различаются между собой», что коньки привески носились на поясе, что могилы с сожжением и с погребением относятся к одному и тому же времени и т.д. Грандиозные раскопки 1851-1854 годов в Суздальской области будут долго оплакиваться наукой и служить грозным предупреждением для всех любителей массовых раскопок. Не тот курган сохранится и имеет цену для науки который дал интересные для глаз вещи, а лишь тот, который точно описан, хоть бы и был весьма беден. Тем горестнее утрата Владимирских курганов, что они представляют собою единственный материал для решения вопроса, какое именно русское племя легло в основу великороссов и как велика примесь в нем финской крови. Потеря этих курганов невознаградима ничем»[6].

Как мы видим, исследователей начала XX-го столетия интересовали те же вопросы, которые интересуют нас сейчас, и так же они не могли дать на них ответ.

В целом на территории Владимирской и прилежащих областей было вскрыто 7700 «владимирских» курганов. При этом была поставлена задача изучения культуры и быта местных, финно-угорских, как считали авторы раскопок племен. Однако, А.А. Спицын в начале XX-го века охарактеризовал, исходя из имеющихся данных, эти курганы, как памятники древнерусского населения и предположил, что Ростовская область была заселена из Поднепровья. Одновременно, как мы видели из выше приведенного отрывка, Спицын подверг резкой критике качество раскопок и фиксации А.С. Уварова, положив начало длительной традиции негативного отношения к возможности использования материалов раскопок Владимирских курганов[7].

Однако в ходе работ советских археологов, А.В. Арциховского и Н.Н. Воронина изучение Владимирских курганов получило новый виток. В данной статье материалы Владимирских курганов будут рассматриваться лишь в аспекте предметов импорта. Особенное внимание уделяется скандинавским находкам, т.к. регион Окско-Клязьменского междуречья находится на территории Великого Волжского пути.

Археологические материалы Владимирских курганов накапливались в течение 160 лет. Сегодня их изучение затруднено неравномерной публикацией, неравнозначностью по сохранности, и расположенностью в разных музейных коллекциях. Так большая часть из добытых Уваровым вещей были сданы в Оружейную Палату, монеты в Эрмитаж, часть вещей осталась в личной коллекции графа. Часть украшений и железных вещей храниться в Государственном Историческом музее.

Для того чтобы уточнить картину раскопок и вещевого инвентаря необходимо ознакомиться с полевыми дневниками исследований. Дневник 1851 года сохранился в первоначальном полевом виде, это позволило определить, что он велся тремя авторами. Дневник чрезвычайно лаконичен, но устойчивые повторения, некоторых оборотов используемые всеми тремя авторами при описании погребальных обрядов, позволяют рассматривать указанные варианты описания, как фиксацию объективно существовавших вариантов обряда. Дневник 1852 года сохранился в переписанным набело варианте и в значительно сокращенном виде. Это сильно понижает его информативность. Дневники 1853-1854 годов еще более лаконичны в описании обряда, но более подробны в фиксации раскопок и погребального инвентаря. Изучение дневников позволило В.А. Лапшину установить, что «методика раскопок владимирских курганов была достаточно высокой для своего времени: насыпи раскапывались целиком, а не колодцем или траншеей»[8]. Это опровергает устоявшееся мнение о плохом качестве раскопок графа Уварова.[9]

В настоящее время, благодаря работе В.А. Лапшина, при сопоставлении данных разновременных музейных и дневниковых записей, атласов и вещевой коллекции, удалось в той или иной степени реконструировать более 1300 курганных комплексов, это около 40% всех комплексов с инвентарем. [10]

С начала XX А.А. Спицин[11], поставил вопрос о проблеме хронологической и этнической классификации материалов Владимирских курганов. Результаты его работы учтены во многих исследованиях, посвященных отдельным категориям древнерусской культуры.

В 1985 году, в диссертационном исследовании В.А. Лапшина – «Население центрального района Ростово-Суздальской земли X-XIIIвв.(по археологическим материалам)», была предпринята новая попытка периодизации Владимирских курганов. «Значительная часть коллекции депаспортизированна, поэтому, чтобы получить правильное представление о комплексе памятников в целом, следовало рассмотреть по отдельным категориям всю совокупность имеющихся материалов, после чего были установлены основные хронологические границы массива Владимирских курганов: их ранняя дата – вторая четверть Xв., время смены обряда трупосожжения обрядом трупоположения – конец X - начало XIв., время исчезновения курганного обряда – начало – XIII в. Полученные общие хронологические рамки Владимирских курганов дают возможность перейти к датированию отдельных курганных комплексов»[12].

Автору удалось выделить четыре хронологические группы: вторая четверть X– начало XI в., конец X– начало XII в., XI– XII вв., XII– начало XIII в. Наблюдения над встречаемостью категорий инвентаря в могильниках каждой из хронологических групп позволили установить периоды употребления категорий тех или иных видов вещей. Эти периоды часто существенно отличаются от хронологических рамок бытования тех же предметов на поселениях. Что очевидно объясняется тем фактом, что в погребальный инвентарь часто шли более архаичные вещи. Но не по признаку их устарелости и соответственно ненужности в современном обществе, а по принципу «старый – добрый», т.е. наиболее приближенный к миру предков и духов.

Для Владимирских курганов на раннем этапе характерен обряд кремации. В его изменении прослеживаются тенденции, в целом характерные для всех древнерусских памятников. Одновременно можно выделить группы могильников, имеющих ряд своеобразных черт обряда, которые нельзя объяснить хронологическими различиями и которые являются локальными признаками отдельных групп населения.

Стоит заметить, что могильники, с одинаковыми признаками далеко не всегда территориально связаны. Напротив, чаще они располагаются чересполосно с курганными группами, выделяющимися по другим признакам обряда, что, вероятно, объективно отражает картину заселения центрального региона района Ростово-Суздальской земли несколькими колонизационными потоками с различных исходных территорий.

Стоит отметить, что находки из Владимирских курганов составляют пятую часть находок скандинавских предметов на территории Древней Руси. Подробный анализ скандинавских языческих амулетов из Владимирских курганов был проведен Г.Л. Новиковой[13]. Ею были выделены следующие аналогии находок из Владимирских курганов на территории Северной Европы. Рассмотрим их по порядку:

1) Железные гривны с «молоточками Тора». Эти находки являются наиболее массовыми, что легко объяснимо их связью с погребальным обрядом. Обычно их связывают с культом скандинавского бога Тора. Одного из самых благожелательных к людям асов, защитника Митгарда от чудовищ Йотунхейма. Культ Тора был одним из центровых в Скандинавии языческого периода наряду с культами Одина и Фрейра. Находки гривен с молоточками Тора особенно широко распространены в Швеции, что неудивительно. Тор, как более молодой ас, в ходе развития скандинавской языческой религии сменяет Одина на месте главы пантеона. Причем замена эта произошла именно в более континентальной Швеции, большую часть населения которой составляли землевладельцы, требующие небесного покровителя. В то время как в прибрежной Норвегии, более архаичной, в силу природных условий, основным оставался культ Одина. Так же несомненна связь между молоточками Тора и погребальным обрядом. «Для скандинавских могильников эпохи викингов считается характерным обряд возложения железной гривны на плечи погребальной урны, символизирующей новое вместилище останков, «восстановленного» из пепла умершего, где гривна как бы занимала свое прежнее место»[14]. Во Владимирских курганах обнаружено 5 железных гривен без привесок и обломок одной, с привесками. Находки опубликованы А.А. Спициным[15].

2) Кресаловидные подвески. Являются похожими на широко распространенные по всей Европе калачевидные кресала. «Привеска, происходящая из Суз­дальского уезда (Васильки?), отличается от восточноевропейского и скандинав­ского материала многообразием орнаментальных приемов: серебряное поле украшения почти полностью покрыто пуансонным рисунком из кружков, треугольников и штрихов, ближайшие аналогии встречены в Гнездовском кургане, в кладе у д. Скадино, на Сарском городище, на о. Готланд и на территории материковой Швеции»[16].

3) Щитообразные подвески. Их количество обнаруженное во Владимирских курганах составляет на данный момент 50% всех восточноевропейских находок. Несмотря на то, что аналогии подобных украшений известны с территории Восточной (Гнёздово) и Северной Европы, находки из Владимирской земли уникальны по иконографическим данным, что возможно объясняется их местным производством[17]. Во Владимирских курганах они встречены в с. Васильки, Городище, Куваево, Весь.

4) В кургане у села Весь обнаружена уникальная находка – изображение человека и двух птиц. «Васильки. По бокам две птицы с опущенными крыльями, обращенныя клювами к голове человека. Подобная в Гнездовском кладе и, кажется, в Седневском кургане»[18]. Существует ряд мнений, об этнической принадлежности и смысловой нагрузки изображения: одни видят здесь восточные мотивы (Т. Арне, И. Ян­ссон), другие А. Македонского с грифонами (П. Лундстрем, Б. А. Рыбаков, Л. А. Голубева), третьи - Одина со своими вещими воронами Хугином и Мунином (Г. Ф. Корзухина)[19].Мы склонны присоеденится к последней точке зрения, т.к. аналогии этой подвеске можно найти в находки литейной формы из Суздаля, украшенной руническими знаками, что явно даёт понять её скандинавскую принадлежность. Об этом ниже.

Сведения, полученные при изучении материалов Владимирских курганов, подтверждаются также письменными источниками. Суздаль упоминается шесть раз в скандинавской литературе интересующего нас периода. Обусловлено это, прежде всего обширными торговыми и династическими связями Северо-Восточной Руси со скандинавскими странами[20]. Об этом в частности свидетельствует «Сага о Хаконе Хаконарсоне» - «Эгмунд из Спангхейма тоже остался и отправился на восток в Судрдаларики со своими слугами и товаром» (V.16.1)[21], и «Там был также с ярлом конунг Андрес из Сурдалир, брат конунга Александра из Хольмгарда»[22] (V.16.3). В малодостоверной (из-за большого влияния фольклорных элементов) «Саге об Одде Стреле» Суздальская Земля упоминается в контексте правления в ней скандинавского конунга –«Эддвал звался конунг, он правил тем владением, которое называлось Сурсдаль»[23] (X.4.10). Однако наиболее информативна для нас «Hauksbơk». Сочинение создано между 1320 и 1334 годами, однако, мы можем предположить, что первые списки были составлены в промежутке между серединой XII и серединой XIII века. Вот что пишет автор о Руси: «… которая называется Руссия, мы называем её Гардарики. Там такие главные города: Морамар, Ростова, Сурдалар, Хольмгард, Сюрнес, Гадар, Палтескья, Кэнугард.» Первые три города – Муром, Ростов и Суздаль – читаются вполне явно и отражают представления скандинавов о географии Северо-Восточной Руси.

Среди небольшого числа известных скандинавам названий русских городов Суздаль занимает не последнее место, что говорит о достаточно тесных связях Суздаля и Скандинавии, и шире – всем Волго-Окским междуречьем[24].

Находки различных скандинавских вещей во Владимирских курганах, Ростове и Суздале подтверждают эти сведения скандинавских источников.

Суздаль же дает совершенно уникальный материал растворения скандинавов в славянской среде. В ходе работ в Суздальском кремле были раскопаны богатые усадьбы, принадлежавшие скандинавским дружинникам, предположительно[25], находившихся на службе у суздальского тысяцкого Георгия – сына варяга Шимона, служившего Ярославу Мудрому. Там была обнаружена руническая надпись на литейной формочке с именем Олав[26].

«В материалах усадеб ярко прослеживаются скандинавские черты. В первую очередь это относится к находке литейной формы с рунической надписью: "этот Олафов" и изображением бога Одина с воронами. Кроме того прослежены северные черты в деталях домостроительства и обнаружены многочисленные скандинавские предметы: наконечники стрел, рукоятка боевого ножа с головой дракона, большепетельный ключ, привеска со сплетенными птицами, фрагменты накладок с изображением хищных птиц, клад из трех золотых браслетов готландского типа и др. Датируют усадьбы находки серебряных монет-денариев 1031-1051 гг. и 1054-1076 гг. По-видимому, усадьбы принадлежали дружинникам Шимона, одного из которых звали Олаф. Погибли усадьбы во время пожара 1096 г., отмеченного летописью»[27].

«Олег же пришел к Суздалю, и, узнав, что за ним следует Мстислав, повелел зажечь Суздаль-город, и уцелел только двор монастырский Печерского монастыря и церковь святого Димитрия, которую придал Ефрем вместе с селами»[28]. Так свидетельствует о том Суздальская летопись.

Находки, которые явно атрибутируются как скандинавские, обнаружены и на территории сельских поселений близ Суздаля. В частности в «курганах у с.Васильки (Васильково) в раскопках А.С.Уварова обнаружены скорлупообразные женские фибулы, датирующиеся от начала X в. до начала XI в. Там же найдены такие скандинавские предметы как круглые фибулы, привеска с изображением Одина с воронами, ажурные привески со свернутым зверем и перевитыми змеями, глиняные кольца, глиняные лапы, железные кольца ("змейки"), свернутые из стержней и др. Боевые топоры-чеканы, стрелы и поясные наборы указывают на воинский характер мужских захоронений»[29].

Другим пунктом, где были найдены скандинавские предметы является с. Весь. Здесь были обнаружены скорлупообразыне фибулы и шейная гривна, имеющие аналогии среди находок с территории Скандинавии.

Третьим сельским поселением является село Гнездилово, где в курганах обнаружены предметы славяно-скандинавского дружинного круга. В частности привеска в стиле Borre. Наиболее полно исследование селища Гнездилово 2 отражено в работе В.А. Лапшина[30]. По его мнению, население селища состояло из местного фино-угорского населения, большой части древнерусских поселенцев и незначительной части скандинавов. Такой вывод был сделан на основании преобладающих элементов древнерусской культуры: лепной керамики с линейно-волнистым орнаментом, форм, близких к керамике Xв. памятников Северо-Западной Руси[31], ножи с черенком с уступом, кресала и шиферные пряслица – общерусских типов, костяные односторонние гребни, характерные для Северо-Запада.

Суздальской экспедицией были обнаружены синхронные могильникам поселения, на которых также найдены вещи североевропейского производства. М.В. Седова свидетельствует: «Около всех трех вышеперечисленных курганных групп экспедицией Института археологии РАН исследованы крупные (площадью 3-4 га) открытые поседения, синхронные курганам. На поселениях также найдены скандинавские предметы: односторонние наборные расчески и серебряная привеска (Гнездилово), янтарная и железная привески в виде молоточков Тора, проколка костяная с изображением меча, наборные расчески (Весь). Эти находки указывают на то, что в составе жителей поселений были выходцы из северных скандинавских стран.

Исследовался также комплекс селище-курганы у с.Новоселки (Новоселка Нерльская). Тут обнаружены такие предметы дружинной культуры как боевой топор-чекан, сканно-зерненая подвеска гнездовского типа, однобусинная золоченая серьга, торговый инвентарь».[32]

Все эти находки показывают факт того, что во Владимиро-Суздальском Ополье присутствовал скандинавский элемент. Необходимо ответить на вопрос, насколько он был значителен?

Для решения этой проблемы мы можем привлечь данные двух типов:

1) Особенности погребального обряда

2) Количественный анализ вещей из городищ и селищ.

Достоверными элементами дающие возможность атрибутировать курганы как скандинавские являются:

- сожжение в ладье[33],

- сожжение с захоронениями в урне, поставленной на глиняную (каменную) вымостку[34],

- сожжение в кострищем треугольной формы[35].

Вопрос о камерных (срубных) погребениях остается крайне дискуссионным. Несмотря на ряд предположений о его скандинавской принадлежности[36], на основании подобных захоронений в некрополе Бирки, этот обряд скорее все же является восточным, и не характерным для скандинавов. Что признает даже Г.С. Лебедев[37], на основе анализа погребений Киевского некрополя. И в отношении некрополей и в отношений атрибутации вещей нам кажется наиболее взвешенной позиция Ю.Э. Жарнова, который считал, что достоверно скандинавскими можно признавать только захоронения содержащие явно выраженные половозрасные признаки погребенных и специфические женские украшения, которые являются ярчайшим индикатором этнической принадлежности. Таких захоронений на территории Северо-Восточной Руси на данный момент насчитывается не менее 70 - с набором скорлупообразных скандинавских фибул[38].

По мнению исследователя, даже такие однозначные, казалось бы индикаторы, как гривны с «молоточками Тора» - «имеют скорее нейтральный характер»[39].

Так же не могут быть этническими маркерами вещи, принадлежащие мужчинам – из-за невыразительности скандинавских мужских захоронений. И именно поэтому мужские захоронения, а тем более кремации не могут служить нам четким этническим индикатором в данном случае.

Подводя итоги, мы видим, что скандинавская принадлежность некоторых предметов из Владимирских курганов вполне очевидна. Кроме того, в некоторых случаях она подтверждается и обрядом, по которому было совершено погребение. Тем не менее, необходимо дальнейшее изучение материала Владимирских курганов, чтобы составить более ясную картину присутствия скандинавов на территории Владимиро-Суздальской Руси в X-XIII вв.

Список источников и литературы

1. ГАВО. Ф. 628. Оп. 7. Д. 7.

2. ОПИ ГИМ. Ф.17. Оп.7.Д.331. Л. 578.

3. Авдусин, Д. А. Археология СССР. — М., 1967.

4. Глазырина, Г.В. География Восточной Европы в сагах о древних временах // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. – М.,1986.

5. Горюнова, В.М. Раннегончарная керамика Рюрикова городища и Старой Ладоги. Опыт синхронизации. Старая Ладога и проблемы археологии Северной Руси. ГЭ ИИМК РАН. – СПб., 2002.

6. Джаксон, Т.Н. Суздаль в древнескандинавской письменности // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. – М., 1984.

Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия, под ред. Т.Н. Джаксон, И.Г. Коноваловой и А.В. Подосинова. Вып. V: Древнескандинавские источники. Сост. частей VI, IX, X — Г.В. Глазырина; частей III, IV, V, VII, VIII, XI — Т.Н. Джаксон; частей I, II, XII — Е.А. Мельникова. — М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2009.

7. Жарнов Ю.Э. Женские скандинавские погребения в Гнездове \\ Смоленск и Гнёздово (к истории древнерусского города). Под ред. Д.А, Авдусина. – М., 1991

8. Кирпичников А.Н, Дубов И.В., Лебедев Г.С. Русь и варяги (русско-скандинавские отношения домонгольского времени) \\ Славяне и скандинавы. – М., 1986.

9. Клейн, Л.С. Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон. – СПб., Евразия, 2009.

10. Лапшин, В.А. Население центрального района Ростово-суздальской земли X-XIII вв. (по археологическим материалам) - автореферат на соискание учёной степени кандидата исторических наук – специальность 07.00.06. –Ленинград, 1985.

11. Лапшин, В.А. О методике раскопок владимирских курганов // Уваровские чтения. Муром. 1990.

12. Лебедев, Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. – СПб., Евразия. 2005.

13. Новикова, Г.Л. Скандинавские амулеты из Владимирских курганов. //Тезисы первых Уваровских чтений, Муром, 1990.

14. Новикова, Г.Л. Скандинавские амулеты из Гнездова // Смоленск и Гнёздово (к истории древнерусского города). Под ред. Д.А. Авдусина. Изд-во МГУ. – М., 1991. – С.177.

15. Петренко, В.П. Погребальный обряд населения Северной Руси VIII – X вв. Сопки Северного Поволховья. ИИМК РАН. – СПб., «Наука», 1994.

16. Родина, М. Е. Международные связи северо-восточной Руси в X-XIV вв. (по материалам Ростова, Суздаля, Владимира и их округи) автореферат на соискание учёной степени кандидата исторических наук – специальность 07.00.06. –Москва, 2003.

17. Седова, М.В. Скандинавские древности Суздаля и его округи // XIII конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. – Москва-Петрозаводск, 1997.

18. Спицын, А.А. Владимирские Курганы // Известия ИАК. Вып. 15. – СПб., 1905.

19. Уваров, А С. Меряне и их быт по курганным раскопкам. Труды I-го археологического съезда. Т. II. – М., 1871.

20. Фехнер, М.В. Тимиревский могильник – Ярославское Поволжье X –XII вв. – М., 1963.

21. Шаскольский, И.П. Норманская теория в современной буржуазной науке. – М.-Л., 1965.

[1] ГАВО. Ф. 628. Оп. 7. Д. 7. Л.2.

[2] Спицын, А.А. Владимирские Курганы // Известия ИАК. Вып. 15. – СПб., 1905. С. 85.

[3] ОПИ ГИМ. Ф.17. Оп.7.Д.331. Л. 578.

[4] Спицын, А.А. Владимирские Курганы // Известия ИАК. Вып. 15. – СПб., 1905. С. 86.

[5] Уваров, А С. Меряне и их быт по курганным раскопкам. Труды I-го археологического съезда. Т. II. – М., 1871.

[6] Спицын, А.А. Владимирские Курганы // Известия ИАК. Вып. 15. – СПб., 1905. С. 90.

[7] Лапшин В.А. Население центрального района Ростово-суздальской земли X-XIII вв. (по археологическим материалам) - автореферат на соискание учёной степени кандидата исторических наук – специальность 07.00.06. –Ленинград, 1985.

[8] Лапшин В.А. Население центрального района Ростово-суздальской земли X-XIII вв. (по археологическим материалам) - автореферат на соискание учёной степени кандидата исторических наук – специальность 07.00.06. –Ленинград, 1985. С.9.

[9] Лапшин В.А. О методике раскопок владимирских курганов // Уваровские чтения. Муром. 1990.

[10] Там же.

[11] Спицын, А.А. Владимирские Курганы // Известия ИАК. Вып. 15. – СПб., 1905.

[12] Лапшин В.А. Население центрального района Ростово-суздальской земли X-XIII вв. (по археологическим материалам) - автореферат на соискание учёной степени кандидата исторических наук – специальность 07.00.06. –Ленинград, 1985. С.9-10.

[13] Новикова Г.Л. Скандинавские амулеты из Владимирских курганов. //Тезисы первых Уваровских чтений, Муром, 1990.

[14] Новикова Г.Л. Скандинавские амулеты из Гнездова// Смоленск и Гнёздово (к истории древнерусского города) Под ред. Д.А. Авдусина. Изд-во МГУ, М., 1991. С.177.

[15] Спицын, А.А. Владимирские Курганы // Известия ИАК. Вып. 15. – СПб., 1905. С. 133.

[16] Новикова Г.Л. Скандинавские амулеты из Владимирских курганов. //Тезисы первых Уваровских чтений, Муром, 1990.

[17] Там же.

[18] Спицын, А.А. Владимирские Курганы // Известия ИАК. Вып. 15. – СПб., 1905. С. 107.

[19] Новикова Г.Л. Скандинавские амулеты из Владимирских курганов. //Тезисы первых Уваровских чтений, Муром, 1990.

[20] Родина М. Е. Международные связи северо-восточной Руси в X-XIV вв. (по материалам Ростова, Суздаля, Владимира и их округи) автореферат на соискание учёной степени кандидата исторических наук – специальность 07.00.06. –Москва, 2003.

[21] Древняя Русь в свете зарубежных источников. Том 5. Древнескандинавские источники. М., 2009. С. 167.

[22] Там же. С. 170.

[23] Древняя Русь в свете зарубежных источников. Том 5. Древнескандинавские источники. М., 2009. С. 264.

[24] Джаксон Т.Н. Суздаль в древнескандинавской письменности // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1984. С.212-228; Глазырина Г.В. География Восточной Европы в сагах о древних временах. Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1986. С. 229-235.

[25] Седова М.В. Суздаль в X-XV веках. М., 1997 г.

[26] Мельникова Е.А., Седова М.В., Штыхов Г.В. Новые находки скандинавских рунических надписей на территории СССР //Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования 1981. С.182-188.

[27] Седова М.В. Скандинавские древности Суздаля и его округи// XIII конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Москва-Петрозаводск, 1997. С.179.

[28] Се повести временных лет (Лаврентьевская летопись и Суздальская летопись). Арзамас 1993. С. 171.; ПСРЛ, т. I. С. 238).

[29] Седова М.В. Скандинавские древности Суздаля и его округи// XIII конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Москва-Петрозаводск, 1997. С.179.

[30] Лапшин В.А. Население центрального района Ростово-суздальской земли X-XIII вв. (по археологическим материалам) - автореферат на соискание учёной степени кандидата исторических наук – специальность 07.00.06. –Ленинград, 1985.

[31] Петренко В.П. Погребальный обряд населения Северной Руси VIII – X вв. Сопки Северного Поволховья. ИИМК РАН, СПб., «Наука», 1994. ;Горюнова В.М. Раннегончарная керамика Рюрикова городища и Старой Ладоги. Опыт синхронизации. Старая Ладога и проблемы археологии Северной Руси. ГЭ ИИМК РАН, СПб, 2002. С 49 – 63.

[32] Седова М.В. Скандинавские древности Суздаля и его округи// XIII конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Москва-Петрозаводск, 1997. С.179.

[33] Шаскольский И.П. Норманская теория в современной буржуазной науке. М.-Л., 1965.

[34] Авдусин Д.А, Археология СССР. М, 1967.

[35] Фехнер М.В. Тимиревский могильник – Ярославское Поволжье X –XII вв. М., 1963, С. 9-15.

[36] Клейн Л.С. Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон. – СПб., Евразия, 2009.

[37] Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. СПб., Евразия. 2005.

[38] Кирпичников А.Н, Дубов И.В., Лебедев Г.С. Русь и варяги (русско-скандинавские отношения домонгольского времени) \\ Славяне и скандинавы. М., 1986 С. 216.

[39] Жарнов Ю.Э. Женские скандинавские погребения в Гнездове. \\ Смоленск и Гнёздово. (к истории древнерусского города). Под ред. Д.А, Авдусина.М., 1991. С. 203.

При реализации проекта использованы средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации № 11-рп от 17.01.2014 г. и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи»

Go to top