Пылаева Е.И.

Данная статья посвящена проблемам формирования, развития и финансирования секретной агентуры Вологодского губернского жандармского управления (далее ВГЖУ) в начале ХХ века. Хронологические рамки темы охватывают период с 1906 по 1913 год. Его начало отсчитывается с момента принятия положения «О районных охранных отделениях» от 14 декабря 1906 г., вводившего систему агентурных сетей по всей территории России, конец периода приходится на декабрь 1913 г. — последнего предвоенного года. Выбор автором такого верхнего хронологического предела объясняется тем, что после начала I Мировой войны (1914 – 1918 гг.) размеры и структура финансирования секретной агентуры претерпели значительные изменения. В соответствии с правилами исчисления начала и окончания финансового года временем окончания 1913 г. в его финансовом отношении принято считать декабрь 1913 г., поэтому данное время выбрано автором в качестве верхнего рубежа указанного периода.

В данной статье мы решили не углубляться в анализ всей существующей историографии по обозначенной проблеме. Однако мы сочли необходимым выделить две проблемы, которые так и не были окончательно решены ни в советской, ни в современной историографии. Во-первых, сам вопрос организационной структуры секретной агентуры и ее финансирования на местах не получил в историографии какого-либо системного рассмотрения. По вопросу финансирования исследователи приводили цифровые показатели, касавшиеся преимущественно размеров так называемого «жалования» секретных агентов, которое они получали от «охранки» за свою работу. Данные показатели упоминались в исследовательских работах в связи с деятельностью конкретных агентов-провокаторов (Е. Ф. Азеф, Р. В. Малиновский, М. Бряндинский и др.)[1], либо они давались в общероссийском масштабе[2], без дифференциации для конкретных органов политической полиции. Цифровые данные о суммарных расходах на секретную агентуру как по России, так и на местном уровне также носят оценочный, а иногда и приблизительный характер[3]. Во-вторых, региональный аспект данных проблем остается практически неизученным: в настоящее время публикации, посвященные вопросам финансового обеспечения секретной агентуры, истории формирования агентурной сети Вологодского ГЖУ и др., практически отсутствуют. Таким образом, наша работа призвана восполнить некоторые пробелы в истории местных органов политического сыска, осветить малоизученные вопросы, связанные с организацией и финансированием секретной агентуры в Вологодской губернии.

Настоящая работа написана на архивных материалах, хранящихся в фондах Государственного архива Российской Федерации (Ф. 102 «Фонд Департамента полиции») и Государственного архива Вологодской области (Ф. 108 «Фонд Вологодского губернского жандармского управления»). База архивных источников, на которой выстоено наше исследование, представлена в виде комплекса делопроизводственной документации Вологодского ГЖУ. Делопроизводственная документация включает в себя следующие группы документов: 1) финансовые отчеты начальника ВГЖУ в Особый отдел Департамента полиции; 2) списки секретных сотрудников ВГЖУ с указанием расходов на их содержание; 3) переписка начальника ВГЖУ с Особым отделом Департамента полиции по поводу приобретения новых секретных сотрудников. Рассмотрим подробнее некоторые особенности вышеуказанных групп документов.

Упорядоченная система финансовой отчетности сложилась в Вологодском ГЖУ к осени 1908 г. Первый финансовый отчет, направленный в Особый отдел, был составлен по отчетному периоду с 8 октября по 1 ноября 1908 г. Подлинники финансовых отчетов с мест направлялись в 3-е делопроизводство Департамента полиции, которое занималось контролем за расходами денежных средств, выделенных Департаментом полиции местным органам политического сыска. Копии этих отчетов поступали затем от начальников ГЖУ в Особый   отдел. Бюджетные ассигнования Департамента полиции поступали на места централизованно через систему Государственного Банка. В ВГЖУ деньги поступали из Санкт-Петербургской конторы Государственного Банка через его Вологодское отделение по переводным билетам.

Отчет состоял из наименования, приходной и расходной частей и общего баланса. В наименовании обязательно указывался отчетный период. До августа 1911 г.   отчетный период составлял в среднем 2-3 недели, что представляло значительное неудобство. В августе 1911 г. была введена помесячная система отчетности. Денежные суммы переводились для ВГЖУ регулярно каждый месяц. Отчетный период начинался первого числа каждого месяца и заканчивался первым числом следующего. В приходной части обозначались сумма остатка от аванса, полученного в прошлом отчетном периоде, размер аванса, полученного в текущем отчетном периоде, общая сумма прихода, а также номера переводных билетов, по которым были получены денежные средства. Расходная часть оформлялась в виде таблицы, где в первой графе указывались статьи расходов, во второй графе указывались суммы расходов по каждой статье, в третьей указывались номера квитанций, расписок, счетов, удостоверявших обоснованность этих расходов. В 1908 г. ВГЖУ расходовало деньги по следующим статьям:

1) на отправку служебных телеграмм;

2) секретные сотрудники и случайные мелкие расходы по секретным  надобностям;

3) суточные унтер-офицерам-филерам на поддержание статского платья;

4) за расширенное помещение регистрационного отдела управления;

5) на канцелярские принадлежности для регистрационного отдела;

6) возвращенные офицерам и унтер-офицерам расходы, понесенные ими.

Позднее к данным расходам добавилась оплата за телефон. Часть денег, поступавших из Департамента полиции, переводилась в запасной фонд, который формировался на случай непредвиденных издержек. До 1913 г. в отчетах не указывались размеры отчислений в запасной фонд. С 1913 г. в приходной части стали указываться размеры этих отчислений, которые составляли 50 % от ежемесячных ассигнований из Департамента полиции. В 1913 г. была также введена новая форма отчетов на основе сметного финансирования. В расходную часть   добавилась новая графа, в которую вписывались размеры запланированных расходов. Такое нововведение значительно облегчило расчет общего баланса.

Списки секретных сотрудников обычно существовали в двух делопроизводственных формах. В первом случае они оформлялись в виде донесения начальника ВГЖУ в Особый отдел, информировавшего о факте принятия новых секретных сотрудников. Во втором случае списки оформлялись как отдельные финансовые отчеты, которые высылались в Особый отдел вместе с обычным отчетом начальника ВГЖУ. В обеих делопроизводственных формах в обязательном порядке указывались следующие сведения о секретном сотруднике: его кличка, когда он поступил «на работу», по какой организации работает, его социальное положение, размер денежных выплат секретному сотруднику. Подлинное имя секретного сотрудника почти всегда не указывалось. Если имя секретного сотрудника все-таки упоминалось в деловой переписке в связи с какими-либо обстоятельствами, то оно зашифровывалось. Инструкция по организации и ведению внутренней агентуры устанавливала следующее: «Решительно никто, кроме заведующего агентурой, не должен знать о его работе по розыску. Принадлежность его к составу агентуры не может быть им обнаружена никому, ни при каких обстоятельствах и ни в коем случае»[4].

Приведем следующий пример шифра из текста донесения от 17 мая 1912 г. за № 124 помощника начальника Вологодского ГЖУ своему начальнику: «Доношу, что мною приобретены в селе Усть-Куломе сотрудник 1) “Куликов” — ссыльный ХИЗ, АВ, ОВ, ЕР, ИГ, ОБ, АК, ИФ, ЕР, АК, ОД, ИГ, ОФ, АВ, ОВ, АМ, ИФ, в Усть-Сысольске 2) “Петров” — ссыльный ХОР, ОМ, ЕТ, УС, ОР, АВ, ИМ, ЕВ, ИС, АК, ИМ, АК, ИМ, УС, ИМ, ИС, АК, в г. Яренске 3) “Первый” или “№ 1” ссыльный ХУД, АК, ЕК, УМ, АФ, ОК, ЕФ, ОВ, АМ, АК, ЕВ, УБ, и сотрудник 4) “Братанов” ХАТ, УБ, УМ, АФ, ИМ, АФ, АФ, ОФ, ОФ, ЕН, ОР, АТ, ОК, ЕТ, ОВ, УВ (Ваш № 428). Сотрудник “Земной” умер от паралича сердца»[5]. Как видно из структуры документа, шифром перекрыты подлинные имена и фамилии четырех новоприобретенных агентов «Куликова», «Петрова», «Первого» и «Братанова». Под шифром скрывались следующие лица: «Куликов» — ссыльный Виктор Крутевич, «Петров» — ссыльный Антон Кононенко, «Первый» — ссыльный по фамилии Иосиф Думша, «Братанов» — начальник почтово-телеграфной конторы в г. Яренске по фамилии Булатов.

Сведения о секретных сотрудниках вносились в специальную картотеку Департамента полиции, в которой они, как правило, упоминались под кличками. Заметим также, что в дореволюционном делопроизводстве отсутствовала практика составления личных дел на секретных сотрудников, поэтому процесс выявление их подлинных имен после Февральской революции 1917 г. был весьма трудоемким.

Первый список[6] секретных сотрудников по ВГЖУ появился в феврале 1908 г. Он включал в себя семь человек и был составлен с нарушением предписания о секретности настоящего имени секретных сотрудников. Однако в дальнейшем списки секретных сотрудников по ВГЖУ составлялись только на их клички.

Списки секретных сотрудников, составленные по типу финансовых отчетов, делились на несколько частей в соответствии с категориями упоминаемых в них агентов. Первыми в списке указывались собственно секретные сотрудники, далее шли вспомогательные агенты, замыкало список низшее звено агентуры — штучники. В соответствии с такой градацией денежные выплаты носили разное наименование и характер. «Жалованием» назывались ежемесячные денежные выплаты ценным секретным сотрудникам. Размер «жалования» в среднем по Вологодскому ГЖУ составлял для секретных сотрудников 30-60 рублей, для штучников и других мелких агентов — 3-5 рублей. Вознаграждение — это разовая выплата за предоставленную агентом особо ценную информацию. Его размер не нормировался и рассматривался в индивидуальном порядке самим заведующим агентурой. Возвращение расходов — денежная компенсация расходов, понесенных сотрудником при осуществлении агентурной деятельности.

Таким образом, списки секретных агентов представляют собой ценный исторический источник, позволяющий довольно объективно оценить уровень финансового обеспечения секретной агентуры на местах, довольно точно охарактеризовать ее социальный состав и организационную принадлежность. Таким образом, комплекс делопроизводственной документации Департамента полиции и местных органов политического сыска имел сложную систему формирования и учета. Структура данного комплекса неоднородна и состоит из множества типов документов, обладающих различными обслуживающими функциями. Вышеуказанный перечень документов, разумеется, не является исчерпывающим, так как автор не преследовал цели дать полную характеристику всех типов делопроизводственной документации, имевшей место в системе управления политического сыска России начала ХХ века.

В начале ХХ века секретная агентура являлась основным методом политического сыска: на ней строилась вся система борьбы полиции с революционно настроенной частью общества. Секретная агентура, находившаяся до 1906 г. в зачаточном состоянии, с утверждением П. А. Столыпиным специального положения «О районных охранных отделениях» от 14 декабря 1906 г. получила новый толчок к развитию не только в столичном регионе, но и на местах. Согласно положению, РОО создавались с целью «объединения и направления деятельности местных органов, ведающих политический розыск в Империи»[7]. Территория империи делилась на 8 округов, которыми управляли начальники РОО. Вологодское ГЖУ в ведомственном отношении подчинялось начальнику Санкт-Петербургского РОО. Основной функцией РОО была координация деятельности местных органов политического сыска, в частности ГЖУ, по ведению секретной агентуры. Инструкция по организации и ведению внутренней агентуры (1908 г.) подразделяла секретных агентов на три категории[8]: 1) секретные сотрудники (сексоты) — лица, «состоящие членами преступных сообществ и входящие в постоянный состав такой агентуры»; 2) вспомогательные агенты — лица, «которые хотя и не входят в преступные организации, но, соприкасаясь с ними, постоянно содействуют делу розыска, исполняя различные поручения и доставляя для разработки материал по деятельности партии»; 3) штучники — лица, «доставляющие сведения, хотя бы и постоянно, но за плату за каждое отдельное свое указание на то или другое революционное предприятие или выступление какого бы то ни было сообщества».

В течение 1907 г. Департамент полиции принимал активные меры по насаждению секретной агентуры на местах, в частности при жандармских управлениях. Однако стремление Департамента полиции как можно скорее реализовать нормы положения 14 декабря 1906 г. натолкнулось на пассивность и инертность местных полицейских чинов: начальники жандармских управлений не торопились с созданием слаженно работающих агентурных сетей внутреннего наблюдения и вербовкой новых секретных агентов на постоянной основе. По всей видимости, финансовое обеспечение местных ГЖУ начало централизованно производиться из фондов Департамента полиции с декабря 1906 г., то есть с момента вступления в силу Положения «О районных охранных отделениях», однако за следующий 1907 г. начальники жандармских управлений так и не смогли организовать надежные агентурные сети на подконтрольных им территориях. Денежные средства, отпущенные ГЖУ Департаментом полиции, по-видимому, были израсходованы ненадлежащим образом. Приведем некоторые доказательства на основе переписки Вологодского ГЖУ и Департамента полиции. 4 августа 1907 г. вице-директором Департамента полиции А. Т. Васильевым начальнику ВГЖУ была направлена записка за № 132230 с просьбой сообщить, имеется ли «секретная агентура в партии социалистов-революционеров и, в утвердительном случае, какое количество имеется сотрудников и какое последние занимают положение в организации»[9]. Ответ на запрос вышестоящего начальства последовал 19 августа 1907 г. В донесении за № 5011 временно исполняющий должность начальника ВГЖУ ротмистр Гирич охарактеризовал состояние дел по организации секретной агентуры в управлении следующим образом: «Ввиду отсутствия в Управлении ранее правильной агентурной и филерной постановки дела, все это приходится организовать здесь вновь; подыскиваются более надежные лица для этой цели, но с трудом удается обзавестись достаточно полезными агентами, как внутреннего, так и наружного наблюдения и постоянными секретными агентами, если не считать некоторых лиц, доставляющих случайно негласные сведения, по розыскному делу в Управлении не имеется»[10]. В материалах переписки также имеется справка[11] из Департамента полиции о размере денежных средств, отпущенных из центра начальнику ВГЖУ. Согласно этому документу ВГЖУ за период с 1 декабря 1906 г. по 26 июля 1907 г. получило от Департамента 2275 руб. 35 коп., из них 1856 руб. было израсходовано на агентурные надобности. Таким образом, среднемесячные расходы ВГЖУ на секретную агентуру составляли 232 руб. Как следует из содержания трех приведенных нами документов, весьма солидные денежные суммы, отпускаемые из столицы, были потрачены ВГЖУ практически впустую.

Первый список секретных сотрудников по ВГЖУ появился в феврале 1908 г. В донесении[12] начальника ВГЖУ В. М. Ламзина в Особый отдел Департамента полиции за № 869 значилось семь секретных сотрудников под следующими кличками: «Рыбаков», «Заречный», «Барский», «Кречетов», «Самарский», «Орловский» и «Крот». Появление указанных секретных сотрудников в Вологодской губернии связано с подъемом в деятельности местной организации эсеров. В деловой переписке, датируемой еще августом 1907 г., вице-директор Департамента полиции А. Т. Васильев настоятельно рекомендовал временно исполняющему должность начальника ВГЖУ ротмистру Гиричу приобрести агентов из членов ПСР, ссылаясь на то, что по сведениям Департамента полиции «членами партии социалистов-революционеров в гор. Вологде основана школа пропагандистов и 29 июня в таковой состоялась первая лекция»[13]. Однако, судя по первому списку секретных сотрудников, задача по вербовке секретных сотрудников из рядов эсеров не была полностью реализована: из семи агентов к ПСР принадлежали только один и двое ранее имели связи с данной партией.

Первым в списке значился сотрудник под кличкой «Рыбаков». «Рыбаков», или Георгий Владимирович Снятков служил почтово-телеграфным чиновником и состоял в ПСР, но давал сведения по социал-демократической партии. Ранее Г. В. Снятков числился секретным сотрудником при Ярославском охранном отделении. «Рыбаков» получал жалование 50 рублей и возмещение расходов в размере 25 руб. Второй агент, «Заречный» (Василий Михайлович Грушко), значился в отчете сотрудником «столичных и провинциальных газет» и также вращался среди членов ПСР. Его вознаграждение составляло 20 рублей в месяц. Другой сотрудник, имевший ранее связи с эсерами, «Самарский» (вторая кличка «Лунев») к какой-либо политической организации не принадлежал и не получал определенного вознаграждения за свои услуги. Под кличкой «Самарский» скрывался крестьянин, политический ссыльный, высланный, Игнатий Иванов Пономарев. И. И. Пономарев был выслан из Самарской губернии в Вологодскую за принадлежность к эсерам, занимавшимся пропагандой среди крестьян. Прочие секретные сотрудники либо принадлежали к другим организациям, либо вообще нигде не состояли. Например, секретный сотрудник «Барский» (Лонгий Константинович Кудрявцев), будучи приходским учителем в городе Краснобарске Сольвычегодского уезда, давал сведения по «Всероссийскому учительскому союзу». Денежных выплат «Барский» не получал, хотя, по словам В. М. Ламзина, и находился в затруднительном материальном положении: «Жалования не получает, но я помогаю ему при удобном случае тем или иным способом и видом, так как он человек нуждающийся»[14].

Сотрудник «Кречетов» (Михаил Степанов Балин), крестьянин из деревни Тыдорской Айкиной волости Яренского уезда Вологодской губернии, давал сведения по «Всероссийскому железнодорожному союзу» и также ничего не получал за свои услуги. В донесении[15] начальника ВГЖУ от 8 марта 1908 г. за № 1811 сообщалось, что крестьянин М. С. Балин вовсе не являлся названным лицом, в связи с чем был задержан 27 февраля 1908 г. После задержания М. С. Балин дал признательные показания о том, что в действительности он является Василием Алексеевым Алтуфьевым, дворянином Орловской губернии 28 лет, состоял ранее агентом у помощника начальника Орловского ГЖУ ротмистра Шостаковского. В дальнейшем в отношении Балина-Алтуфьева было продолжено уголовное преследование. Сотрудник «Орловский» (Иван Матвеевич Иванов) 50 лет от роду, происходил из мещан и владел землей в Брянском уезде Орловской губернии. Он был выслан в Вологодскую губернию «из мести чинов местной (Орловской) полиции»[16] за принадлежность к Союзу русского народа. «Орловский» вращался среди ссыльных, не принадлежавших ни к одной из партий и получил единовременное вознаграждение в размере 10 руб. Вскоре сотрудник «Орловский» обнаружил свою неблагонадежность. В донесении начальника ВГЖУ от 21 июня 1908 г. за № 4938 сообщалось о том, что «Орловский» как секретный сотрудник, давший ложные сведения о, якобы революционной, деятельности учителя приготовительного класса Вологодской гимназии Алексея Артюгина, рассчитан. Последним в списке значился мелкий сотрудник «Крот», получавший 3-5 руб. в месяц. Прочих сведений о «Кроте» нет.

Как мы видим, первых секретных сотрудников ВГЖУ нельзя отнести к особо ценным, за исключением «Рыбакова». Такой состав агентуры, очевидно, был малоэффективным. Однако к концу 1908 г. ситуация не изменилась. В донесении[17] начальника ВГЖУ от 8 ноября 1908 г. за № 9841 другим новоприобретенным секретным сотрудникам, за исключением «Гришина», давались отрицательные характеристики. Например, агент «Икс» «сообщил несколько случайных сведений, при проверке не подтвердившихся … получив содержание за октябрь, «Икс» скрылся из гор. Кадникова»[18]. Другой сотрудник, «Поль», «получил за сентябрь 10 руб., дал несколько малоценных случайных сведений»[19]. Секретный сотрудник «Гришин» выгодно отличался на фоне остальных. Он принадлежал к Вологодскому губернскому комитету ПСР и получал за свои услуги целых 60 рублей в месяц. На основании сведений, полученных от «Гришина», были произведены обыски 20 марта 1908 г. «у Богданова и Агафонова, у коих обнаружены 3 винтовки Бердана и 3 винтовки Винчестера, и 24 марта у земского врача Евгения Петрова Попова, у коего обнаружено 6 пуд[ов]. нелегальной литературы»[20]. Проанализировав первые списки секретных сотрудников, мы можем заключить следующее: местная политическая полиция столкнулась со значительными затруднениями при формировании «корпуса» секретной агентуры, который бы мог удовлетворить современным (на тот момент) требованиям к постановке дела внутреннего наблюдения. Мы показали на конкретных примерах, что многие из новоприобретенных секретных сотрудников отличались неблагонадежностью и осознанно дезинформировали политическую полицию, преследуя собственные, подчас корыстные, интересы. Таким образом, состав секретной агентуры Вологодского ГЖУ на начальном этапе ее формирования лишь частично соответствовал поставленным Департаментом полиции перед местными органами политического сыска задачам по формированию эффективной системы ведения политического розыска.

При ВГЖУ, согласно документам финансовой отчетности[21] за 1908-1913 гг., в качестве секретных агентов в разное время состояло порядка 127 человек. Их совокупный квалификационный был следующим: 82 человека (64,57 %) являлись секретными сотрудниками, 24 (18,9 %) — вспомогательными агентами, 21 (16,5 %) — штучниками. В процессе изучения нами были выделены два этапа организационного оформления секретной агентуры при ВГЖУ. Хронологическими рамками первого этапа являются 1908-1910 гг. С 1908 по 1910 гг. при ВГЖУ работало 59 секретных агентов, из них 43 человека (72,88 %) относились к секретным сотрудникам, 10 человек (16,95 %) — к вспомогательным агентам, 6 человек (10,17 %) — к штучникам. Таким образом, более 70 % агентов относились к самому высокому разряду в агентурной иерархии, что говорит об относительно высоком качестве агентурных «кадров». Отметим также, что в данный период начинает складываться агентурная сеть, которая формировалась по принципу распределения секретных агентов по уездным городам. К 1910 г. агентурная сеть размещалась следующим образом: в Вологде работало 18 секретных агентов, в Великом Устюге — 2, в Яренске — 2, в Никольске — 5, в Усть-Сысольске — 2, в Тотьме — 2, в Кадникове — 1, в Сольвычегодске — 1.

Структура секретной агентуры в указанный период формировалась по признаку организации, которую «обслуживал» тот или иной секретный агент. Проведенный анализ документов финансовой отчетности позволил нам выявить следующие количественные показатели. Из 59 агентов по ПСР работало 18 человек (30,51 %), по РСДРП работало 11 человек (18,64 %), 7 человек (11,86 %) одновременно «обслуживали» как ПСР, так и РСДРП, 2 человека (3,39 %) совмещали работу по ПСР, РСДРП и группе анархистов-коммунистов. Оставшиеся 20 с небольшим человек не вели прямую агентурную деятельность в политических организациях. Из них 4 человека (6,78 %) были заняты агентурным наблюдением в Вологодской губернской и Вологодской каторжной тюрьмах. Еще 6 человек (10,17 %) вели наблюдение за деятельностью рабочих железнодорожных мастерских. Прочие агенты (18,63 %) занимались мелким доносительством и следили на жизнью местного населения. Таким образом, в данный период порядка 64,4 % агентов были внедрены в местные группы политических организаций радикального толка.

Второй этап в развитии секретной агентуры в Вологодской губернии относится к периоду с 1911 по 1913 гг. и связан с деятельностью нового начальника ВГЖУ полковника М. А. Конисского, сменившего на этом посту А. В. Штольценбурга. Полковник Конисский занимал означенную должность с июня 1911 по апрель 1913 г. Как дальновидный руководитель М. А. Конисский понимал необходимость увеличения числа секретных агентов и дальнейшего разрастания местной агентурной сети. При М. А. Конисском общее количество секретных агентов выросло с 59 до 84 человек, что почти в 1,5 раза превышает показатели предыдущего периода. Агентурная сеть уже к 1912 г. значительно укрепилась, а также расширилась географически. В 1912 г. в Вологде работали 26 человек, в Великом Устюге — 8 человек, в Никольске — 6, в Яренске — 4, в Усть-Сысольске — 4, в Грязовце, Тотьме, Усть-Куломе, Сольвычегодске — по 2 человека, в Лальске и Вельске — по 1 человеку. С другой стороны в организации внутренней агентуры в данный период начинают просматриваться некоторые кризисные черты. Поясним данное утверждение при помощи анализа структуры и организационных особенностей секретной агентуры на втором этапе ее развития. Несмотря на номинальное увеличение общего числа секретных агентов, их качественное соотношение изменилось не в лучшую сторону. Из 84 секретных агентов внутреннее наблюдение среди эсеров вели 11 человек (13,10 %), за РСДРП было закреплено всего лишь 3 человека (3,57 %), только 2 человека (2,38 %) вели наблюдение за ПСР и РСДРП одновременно. Сделаем некоторые предварительные выводы. Во-первых, деятельность только 19, 85 % агентов непосредственно была связана с внутренним наблюдением за членами революционных партий, а это, более чем в 3 раза, ниже по удельному весу, нежели в 1908-1910 гг. Во-вторых, появляются новые направления в деятельности секретных агентов. Расширяется наблюдение полиции за настроениями рабочих (агент «Ручьев» на бумажной фабрике «Сокол» и агент «Володя» на Красавинской прядильной фабрике), появляется агентура в вологодских гостиницах «Пассаж», «Эрмитаж» и «Золотой якорь» (агенты «Бойкий», «Путник», «Прохожий»), торговых заведениях (агенты «Четвергов», «Черный», «Лукьян») и войсках гарнизона, размещенного в Вологде (агент «Пушкарев»). С другой стороны привычная «партийная» агентура стала вытесняться новыми формами, такими как сообщение сведений по какому-либо городу или в целом о деятельности политических ссыльных, проживающих в конкретном населенном пункте. По первой организационной форме с 1911 по 1913 гг. работали 27 человек из 84 (31,14 %), по второй — 13 человек (15,48 %). Прочие секретные агенты были распределены следующим образом: тюремная агентура — 5 человек (5,95 %), агентура в учебных заведениях — 3 человека (3,57 %), среди рабочих железнодорожных мастерских — 7 человек (8,33 %), среди служащих на пароходах — 1 человек (1,19 %), в почтово-телеграфной конторе — 1 человек (1,19 %), «среди местного населения» — 2 человека (2,38 %). Следовательно, изменение организационной структуры секретной агентуры в сторону расширения сферы контроля над общественными настроениями было продиктовано желанием местной политической полиции укрепить существующую агентурную сеть, что на самом деле препятствовало реализации задач секретной агентуры как основного метода борьбы с революционным движением. Начальство ВГЖУ хотело решить возникшие проблемы путем не качественных, а количественных изменений. Сокращение доли «партийных» агентов и распыление новоприобретенных сотрудников по различным категориям местного населения, по нашему мнению, приводило к деградации самого метода внутреннего наблюдения как основного инструмента в борьбе с радикально настроенными политическими организациями.

Другая, не менее важная на наш взгляд, проблема была связана с дефицитом «кадров» для пополнения рядов секретной агентуры. Идеальным кандидатом на место секретного сотрудника являлся профессиональный революционер, желающий продвижения по партийной лестнице, либо иной человек, тем или иным образом заинтересованный в успехе собственной агентурной деятельности, однако таковых были единицы. Приведем следующий пример. По состоянию на 1911 г. из 52 человек, состоявших на тот момент агентами при ВГЖУ, только в отношении 9 агентов удалось установить, что они являлись членами политических партий. Из них к эсерам принадлежали 5 человек: секретные сотрудники «Шуйский», «Федоров», «Северный» работали в Вологде, секретный сотрудник «Юрасов» — в Усть-Куломе, секретный сотрудник «Вологодский» — в Грязовце. К социал-демократам принадлежало 3 человека: секретный сотрудник «Волков» работал в Вологде, секретный сотрудник «Пацевич» — в Сольвычегодске, секретный сотрудник «Марьин» — в Грязовецком уезде. Один секретный сотрудник по кличке «Торговый» принадлежал к анархистам-коммунистам и также работал в Вологде. Из 9 агентов только 5 человек («Шуйский», «Волков», «Федоров», «Северный», «Пацевич») непосредственно входили в состав местных партийных групп, остальные же давали только сведения по состоянию политической ссылки в целом.

Следующая проблема, влиявшая на качественный состав агентуры, заключалась в сравнительно высокой социальной мобильности секретных агентов. Как мы уже говорили ранее, срок службы агента не превышал 1-3 года. С одной стороны, такое явление связано с нуждами конспирации, а с другой — с объективным процессом миграции ссыльных, отбывших свой срок наказания, в другие регионы империи, так как именно ссыльные служили основным контингентом для формирования секретной агентуры. Такая текучесть «кадров» наиболее отрицательно сказывалась на количестве особо ценных секретных сотрудников, состоящих при губернских жандармских управлениях. Если секретный сотрудник по окончании срока ссылки выбывал с территории губернии, где отбывал наказание, в другую губернию, то начальник ГЖУ был обязан рекомендовать его начальству другого ГЖУ или иного вышестоящего органа с тем, чтобы ссыльный вновь поступил на службу секретным сотрудником в территориальный орган полиции по новому месту жительства. Таким образом, передача особо ценного секретного сотрудника под контроль другого органа политического сыска могла серьезно ослабить постановку агентурного дела в другом регионе. Приведем следующий пример. Секретный сотрудник «Орел» состоял агентом при ВГЖУ с 15 ноября 1910 г. по июль 1911 г. и работал по партии социалистов-революционеров в г. Яренске. В течение января 1911 г. «Орел» поставлял важные сведения о собраниях политических ссыльных на квартире потомственного почетного гражданина В. П. Подбельского, в связи с чем полицией были приняты необходимые меры по пресечению данной деятельности в виде перевода части лиц, участвовавших в собраниях, в более отдаленные места губернии[22]. В донесении[23] начальника ВГЖУ от 15 июля 1911 г. за № 354 сообщалось, что сотрудник «Орел», Керчь-Еникальский мещанин 62 лет Иуда Михелев Либерман, за окончанием срока ссылки выбыл на родину и поступил по рекомендации начальника Вологодского ГЖУ секретным агентом к помощнику начальника Таврического ГЖУ.

Другой секретный сотрудник ВГЖУ, «Волков», при несколько иных обстоятельствах был рекомендован на службу к заведующему Заграничной агентурой А. А. Красильникову (отношение заведующего Особым отделом от 24 ноября 1911 г. за № 118573). Сотрудник «Волков», или высланный в Вологодскую губернию 27-летний крестьянин римско-католического вероисповедания из Ошмянского уезда Виленской губернии Захарий Викентьев Макаревич служил ранее приказчиком по заготовке леса в деревне Мокрицы Полянской волости. 22 января 1910 г. он был арестован по подозрению в соучастии в ограблении конторы лесопромышленника Гурвича. В результате обыска у Макаревича были обнаружены переписка, брошюры и воззвания, указывавшие на его принадлежность к РСДРП. В ходе следствия Виленским охранным отделением были получены агентурные сведения о том, что З. В. Макаревич получал нелегальную литературу из Виленского комитета РСДРП с целью распространения среди крестьян. 23 января 1910 г. Макаревич был заключен в Виленскую губернскую тюрьму. В конце марта 1910 г. Виленский губернатор ходатайствовал о высылке Макаревича в Западную Сибирь сроком на 3 года, однако Особое совещание при Министерстве внутренних дел, рассмотрев ходатайство, 1 мая 1910 г. постановило выслать его в Вологодскую губернию под гласный надзор полиции сроком на 2 года. 8 июля 1910 г. Макаревич был водворен на место жительство в Тотьму, после чего менее, чем через год, 11 марта 1911 г., скрылся из-под надзора вологодской полиции. Он был объявлен в розыск Департаментом полиции 16 апреля 1911 г., после чего предложил свои услуги ВГЖУ. З. В. Макаревич был приобретен ВГЖУ в качестве секретного сотрудника 27 июля 1911 г. для освещения покушения Л. Рудневой на тюремного инспектора А. В. Ефимова, которое произошло 15 апреля 1911 г. в Вологде. Осенью 1911 г. Макаревич уехал в Лондон и, несмотря на то, что он продолжал находиться в розыске, был рекомендован А. А. Красильникову в качестве секретного агента.

Негативные тенденции в составе и организационной структуре секретной агентуры при ВГЖУ отчетливо проявились уже в начале 1913 г. По состоянию на январь 1913 г. при ВГЖУ числилось 40 агентов, из них только 9 являлись секретными сотрудниками, а остальные — вспомогательными агентами. Резкое увеличение доли вспомогательных агентов было связано со стремительным понижением статуса значительной части секретных сотрудников до уровня вспомогательных агентов, что сопрягалось с понижением размера их жалования. В течение первой половины 1913 г. общее количество секретных агентов при ВГЖУ то снижалось, то вновь увеличивалось. Очень серьезный удар по секретной агентуре был нанесен новым начальником ВГЖУ полковником В. П. Ивановым (занимал данный пост с мая 1913 г. по май 1914 г.), который приступил к фактическому исполнению своих обязанностей в июне 1913 г. В. П. Иванов сразу же сократил общее количество секретных агентов в 4 раза, учитывая, что по состоянию на май 1913 г. их количество достигало 39 человек. Таким образом, в июне 1913 г. при ВГЖУ всего числилось 9 агентов, из них 5 человек — секретные сотрудники, 4 человека — вспомогательные агенты. Из особо ценных сотрудников, начавших работать при ВГЖУ еще с 1910-1911 гг., были оставлены только секретные сотрудники «Демьян» и «Пацевич» и вспомогательный агент «Николай». Остальные агенты, за исключением новоприобретенного в апреле 1913 г. сотрудника «Красного», особой ценности не представляли. Агентурная сеть по Вологодской губернии также резко сократилась: в Вологде работали 6 агентов, в Великом Устюге, Усть-Сысольске и Никольске работало по 1 человеку. До конца 1913 г. количество секретных агентов при ВГЖУ продолжало оставаться неизменным, что свидетельствовало об отсутствии у местных полицейских чинов в лице полковника В. П. Иванова всякого интереса к организации эффективного секретного наблюдения на подконтрольной территории.

Некоторые кризисные черты проявились и в системе финансирования секретной агентуры на местах. Рассмотрим ниже структуру финансирования ВГЖУ в 1908-1913 гг. Общие расходы ВГЖУ за 1908 г. составили 1085,87 рублей. Расходы на секретную агентуру составили 356,31 рублей. При этом общая сумма бюджетных ассигнований из Департамента полиции за 1908 г. составила 984,76 рублей. В последующие годы расходы на секретную агентуру продолжали возрастать. Динамика ежегодных расходов ВГЖУ на ее содержание представлена на рисунке 2. Как видно из графика, данная категория расходов достигла максимальных размеров в 1912 г. и составила 2927,95 рублей. Общие ежегодные расходы ВГЖУ также достигли своего максимума в 1912 г. и составили 6102,97 рублей (см. рисунок 1).

Рассмотрим также другой показатель — размер среднемесячных расходов на секретную агентуру в разные периоды. В 1908-1909 гг. среднемесячные расходы на содержание секретной агентуры не превышали 100 рублей, а в 1912 г. они составили более 200 рублей. Таким образом, среднемесячные расходы на агентуру выросли за 5 лет в более чем в 2 раза.

Целесообразно также рассмотреть долю расходов на секретную агентуру от общих расходов ВГЖУ. Данное соотношение можно рассчитать двумя способами. В первом случае оно рассчитывается путем сопоставления расходов на секретную агентуру и размеров ассигнований Департамента полиции. Во втором случае берется соотношение секретных расходов и реального размера общих расходов. Динамика этих показателей представлена на рисунке 3. Доля секретных расходов по отношению к общим в разное время колебалась от 18,92% до 47, 98%. Ее соотношение к ассигнованиям также колебалось от 18,91% до 42,78%.

Если разница между соотношением к общим расходам и соотношением к ассигнованиям отрицательная, то это свидетельствует о превышении общих расходов над поступившими денежными средствами. Существование дефицита денежных средств подтверждается отрицательными показателями баланса за определенный промежуток времени (месяц, год и т. д.). Например, в 1910-1911 гг. сложилась следующая ситуация с финансированием ВГЖУ. Как видно из рисунка 3, за указанные годы участились перебои в денежном обеспечении ВГЖУ, и в ряде случаев балансы отчетных периодов были отрицательными. Такие нарушения были в первую очередь связаны с малоэффективной системой исчисления отчетных периодов. Как было отмечено ранее, отчетные периоды в среднем длились 2-3 недели, что осложняло процедуру ведения расчетов. В 1912 г. отчетные периоды стали исчисляться с первого числа текущего месяца по первое число следующего месяца. В 1913 г. Департамент полиции ввел фиксированные размеры бюджетных ассигнований для местных органов политического сыска. Теперь ВГЖУ получало из центра 1000 рублей в месяц. Из них 50% отчислялось в запасной фонд ВГЖУ, созданный для покрытия издержек.

С другой стороны причину сложившейся ситуации можно видеть в том, что все попытки Департамента полиции укрепить агентурную сеть на местах путем увеличения размеров отпускаемых средств дали лишь временный результат. Ревизия органов политической полиции, проведенная в октябре 1911 г. под руководством вице-директора Департамента полиции С. Е. Виссарионова, выявила не состоятельность секретной агентуры на местах и констатировала ее упадок. Составленный С. Е. Виссарионовым доклад носил название «Об упадке агентуры и о способах к поднятию политического сыска».

Рассмотрим следующую статью расходов ВГЖУ на агентурные нужды — конспиративные квартиры. Конспиративные квартиры предназначались для встреч секретных сотрудников с заведующим агентурой, роль которого часто выполнял сам начальник местного органа политического сыска. Заведующий агентурой встречался с каждым из сотрудников наедине, так как остальные секретные сотрудники ни в коем случае не должны были посвящаться в сведения, сообщаемые другим агентам.

В инструкциях[24] по ведению секретной агентуры к конспиративным квартирам предъявлялись следующие требования:

1) они должны располагаться в частях города, наименее населенных революционно настроенными элементами, а также в таких местах, где трудно установить за такими квартирами наблюдение;

2) должны состоять из нескольких комнат, чтобы случайно сошедшиеся в одной квартире секретные сотрудники не встретились друг с другом;

3) хозяин квартиры должен быть надежным, семейным служащим и занимать по службе не слишком высокую должность во избежание огласки среди местного населения;

4) при квартирах не должно быть швейцаров.

Деньги, выделяемы на содержание конспиративных квартир, составляли важную статью расходов местного органа сыска. В фондах Государственного архива Вологодской области (ГАВО) сохранились сведения о расходах Вологодского ГЖУ (далее ВГЖУ) по содержанию конспиративных квартир в г. Вологде за период со 2 мая 1909 г. по 20 декабря 1912 г. (см. таблицу 1). Указанные сведения представлены в форме расписок о получении владельцами квартир ежемесячных денежных выплат от ВГЖУ[25].

За период с 1909 по 1912 гг. сменилось 7 владельцев квартир, предоставлявших свои жилые помещения под конспиративные нужды. Сведения о владельцах квартир ограничены указанными в расписках фамилиями. Следующие лица в разное время размещали в своих жилых помещениях конспиративные квартиры ВГЖУ: Виноградов, В. Голыбин, С. Шибалов, М. Устинова, А.Полетаева, Березкина, С. И. Соловьева. Известно также, что двое из указанных лиц, а именно Степан Шибалов и В. Голыбин, состояли в штабе филерской службы ВГЖУ и осуществляли с группой филеров наружное наблюдение за железнодорожным вокзалом Вологды.

Таблица 1

Расходы на содержание конспиративных квартир ВГЖУ в 1909- 1912 гг. (в руб.)*

Год  

 

Месяц

1909

1910

1911

1912

Январь

нет данных

31

31

10

Февраль

нет данных

31

31

15

Март

нет данных

31

31

15

Апрель

нет данных

31

31

15

Май

31

31

31

18

Июнь

31

31

31

18

Июль

31

31

31

18

Август

31

31

31

18

Сентябрь

31

31

6

18

Октябрь

31

31

10

18

Ноябрь

31

31

20

15,5

Декабрь

31

31

20

13

Всего:

248

372

304

191,5

*Составлено по: ГАВО. - Ф. 108. - Оп. 1. - Д. 4231. - Л. 1 – 105.

В среднем за указанный период ВГЖУ могло позволить себе содержать 2 – 3 конспиративные квартиры в год с учетом того, что цены на квартиры колебались и составляли в разное время от 5 до 25 рублей в месяц. Конечно, такое количество конспиративных квартир не могло обеспечить должного режима секретности. Во-первых, население Вологды в начале ХХ века начало довольно стремительно расти: по официальным данным местного статистического комитета на 1 января 1907 г. в Вологде проживало 30 542 человека, однако реальная цифра доходила до 35 тыс. человек.[26] Во-вторых, с 1905 г. поток политических ссыльных, которые должны были отбывать ссылку в Вологде либо следовали в другие уезды и губернии (Архангельскую, Пермскую, Вятскую и Сибирь) для ее отбывания, неуклонно возрастал. Ежегодно в Вологде отбывали ссылку более 200 человек, проездом в городе останавливалось более 10 тыс. политических ссыльных.[27] На ВГЖУ также были возложены обязанности по принятию и отправлению этапов с уголовными преступниками, что в целом затрудняло работу политической полиции на местах.  

Отношение жителей города к существованию конспиративных квартир также играло существенную роль в деятельности политической полиции и часто носило отрицательный характер. Анонимная записка (условно датируется 1910 г.), адресованная начальнику ВГЖУ, иллюстрирует подобное отношение к конспиративной деятельности местных органов сыска: «На Бестужевской улице в доме Петрова содержится конспиративная квартира. В ней живут муж с женой. Он по виду блондин, голова лысая борода маленькая. У жены [волосы] черные наполовину с седыми. Росту с мужем одинакового. Квартиру посещает вахмистр очень редко. Недавно послали три лица: вахмистр, офицер из Петербурга и еще одно лицо. Жену видели, как она ходит к вахмистру. Мы еще узнали, что они приехали из Москвы. Доносят об этом вологодские жители, чтобы устранили эту квартиру, потому что в Вологде ее тогда не существовало. Фамилию тоже узнали — Смирнов. Как поздно в ночное время приходили, а мы все-таки уследили. Коли Вы, Ваше Высокоблагородие, не устраните эту квартиру, то принуждены будем обратиться к Петрову домовладельцу и просить будем его, чтобы он устранил этих лиц»[28]. Исходя из текста записки, мы можем заключить, что режим секретности конспиративных квартир нарушался не только посредством местных жителей, но и самими должностными лицами, осуществлявшими руководство агентурой, поэтому в практическом смысле их деятельность не имела какого-либо ценного результата. Таким образом, ВГЖУ в начале ХХ века не имело возможности осуществлять полноценный политический надзор над населением города и обеспечивать нормальное функционирование секретной агентуры на его территории города.

Ежемесячные расходы ВГЖУ на выплаты хозяевам конспиративных квартир в 1909 – 1910 гг. составляли 31 руб. В 1911 г. ситуация начала существенно меняться. График, изображенный на рисунке 4, дает наглядное представление об этих изменениях: начиная с сентября и до конца 1911 г., расходы не превышают 20 руб. Такое изменение могло быть вызвано сменой одного владельца квартиры другим, однако в следующем 1912 г. расходы продолжают стремительно снижаться (см. рисунок 5). В период с января по май денежная сумма постепенно поднимается с 10 до 18 руб. и остается неизменной до октября 1912 г. включительно. В ноябре она вновь падает до 15,5 руб. и в декабре достигает своего минимума, равного 13 руб.

Совокупные годовые расходы (см. таблицу 1) составляли в разное время от 191,5 до 372 руб. Таким образом, расходы на конспиративные квартиры составляли от 3,14 % до 7,29 % от располагаемых ВГЖУ средств (см. рисунок 6). Динамика ежегодных расходов представлена на рисунке 7. Как мы видим, наибольшее количество средств (372 руб.) было потрачено в 1910 г., далее расходы начали неуклонно сокращаться и достигли своего минимума (191,5 руб.) в 1912 г.

Проанализировав полученные данные, мы пришли к выводу, что до 1910-1911 гг. финансирование секретной агентуры на местах носило довольно устойчивый характер. Такое явление связано, прежде всего, с реакционной политикой 1906 – 1910 гг., которую последовательно проводил П. А. Столыпин, находившийся в тот период на посту министра внутренних дел, а затем ставший председателем Совета министров.

П. А. Столыпин в качестве министра внутренних дел приложил немало усилий для повышения эффективности секретной агентуры на местах и деятельности политической полиции в целом. Известно, что в 1906 г. межведомственная комиссия под руководством товарища министра внутренних дел А. А. Макарова начала работу по подготовке проекта реформы полиции. Суть реформы заключалась в упразднении ГЖУ, создании особых канцелярий при губернаторах, на которые возлагались все дела по полицейской части и введении новой должности помощника губернатора (градоначальника) по полицейской части, который должен заведовать особой канцелярией. Принципиальное значение имела оговорка, что помощник губернатора назначался из офицеров Отдельного корпуса жандармов. Однако обострение в 1911 г. внутриполитической ситуации, связанное с убийством П. А. Столыпина, помешало реализации данного проекта. Следовательно, нестабильность данной ситуации отразилось и на деятельности политической полиции как в центре, так и на местах.

Подведем общий итог вышесказанному. Секретная агентура в органах политического сыска начала ХХ века играла основную роль в организации процесса оперативно-розыскной деятельности, поэтому по уровню ее организации на местах можно было с точность судить о состоянии политического сыска по России в целом. Преобразования, направленные на повышение эффективности работы политической полиции и исходившие из центральных органов власти, натолкнулись на пассивное сопротивление со стороны местных полицейских чинов, которые не желали проявлять самостоятельность в деле организации секретной агентуры как основного метода борьбы с революционно настроенными слоями общества. Относительный расцвет секретной агентуры пришелся на 1910-1911 гг., однако в это же время начали проявляться первые признаки ее будущего упадка. В данной статье мы рассмотрели организационные и финансовые предпосылки кризиса в сфере формирования и функционирования секретной агентуры на местах. Таким образом, основной предпосылкой кризиса, на наш взгляд является не только пассивность руководства местной полиции на этапе формирования агентуры (1906-1908 гг.), но и его просчеты в процессе дальнейшего функционирования секретной агентуры в 1911-1913 гг.

Примечания

[1] Жаров С. Н. Секретные сотрудники охранки / С. Н. Жаров [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.pseudology.org/Sysk/Sexot.htm; Кознов А. П. Борьба большевиков с подрывной агентурой царизма в период реакции (1907 – 1910 годы) // Вопросы истории КПСС. – 1986. – № 12. – С. 60;

Перегудова З. И. Политический сыск России (1880-1917) / З. И. Перегудова. — М., 2000. – С. 198-200.

[2] Там же.

[3] Павлов П. Агенты, жандармы, палачи / П. Павлов. — Петроград, 1922. – С. 11-13;

Соловьёв М. Е. Царские провокаторы и дело социал – демократической фракции II Государственной думы // Вопросы истории. – 1966. – № 8. – С. 124.

[4] Инструкция по организации и ведению внутренней агентуры, составленная при Московском охранном отделении, 1908 г. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.pseudology.org/Sysk/Instrukciya.htm.

[5] ГАРФ. – Ф. 102. – Оп. 316. – 1911. - Д. 1. ч. 14. л. Е. – Л. 200.

[6] ГАРФ. – Ф. – 102. – Оп. 316. – 1908. – Д. 112. ч. 5. – Л. 2, 3.

[7] Положение «О районных охранных отделениях» // Перегудова З. И. Политический сыск России / З. И. Перегудова. — М., 2000. – С. 387.

[8] Инструкция по организации и ведению внутренней агентуры, 1908 г. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.pseudology.org/Sysk/Instrukciya.htm.

[9] ГАРФ. Ф. 102. Оп. 316. 1905. Д. 30. ч. 10. Л. 27.

[10]Там же.

[11] Там же.

[12] ГАРФ. Ф. 102. Оп. 316. 1908. Д. 112. ч. 5. Л. 2, 3.

[13] ГАРФ. Ф. 102. Оп. 316. 1905. Д. 30. ч. 10. Л. 25.

[14] ГАРФ. Ф. 102. Оп. 316. 1908. Д. 112. ч. 5. Л. 2.

[15] Там же. Л. 13.

[16] Там же. Л. 3.

[17] ГАРФ. Ф. 102. Оп. 316. 1908. Д. 412. ч.9. Л. 1-2.

[18] Там же.

[19] Там же.

[20] Там же.

[21] ГАРФ. Ф. 102. Оп. 316. - 1908. Д. 412. ч. 9; 1910. Д. 1. ч. 14. л. Д; 1910. Д. 1. ч. 14. л. Е; 1911. Д. 1. ч. 14. л. Д; 1911. Д. 1. ч. 14. л. Е.

[22] ГАВО. Ф. 108. Оп. 1. Д. 4704. Л. 183-185.

[23] ГАРФ. Ф. 102. Оп. 316. 1911. Д. 1. ч. 14. л. Д. Л. 44.

[24] Инструкция по организации и ведению внутренней агентуры, составленная при Московском охранном отделении, 1914 г. (извлечения) // Жилинский В. Б. Организация и жизнь Охранного отделения во времена царской власти / В. Б. Жилинский. — М., 1918. – С. 41.

[25] ГАВО. - Ф. 108. - Оп. 1. - Д. 4231. - Л. 1 – 105.

[26] Из письма вологодского губернатора А. Н. Хвостова в Департамент полиции МВД с ходатайством об увеличении штатов полиции Вологды – о демографической и экономической ситуации в городе. Декабрь 1907 г.// Старая Вологда. XII – начало ХХ вв. Сборник документов и материалов / Гл. ред. Ф. Я. Коновалов. — Вологда, 2004. – С. 224 – 225. 

[27] Там же. – С. 224 – 225.    

[28] ГАВО. - Ф. 108. - Оп. 1. - Д. 4213. - Л. 34 – 35.

Список источников и литературы

Архивные источники

Государственный архив Российской Федерации

  1. ГАРФ. – Ф. – 102. – Оп. 316. – 1905. – Д. 30. ч. 10 «Устройство агентуры, Вологодское ГЖУ».
  2. ГАРФ. – Ф. – 102. – Оп. 316. – 1908. – Д. 112. ч. 5 «О секретных сотрудниках, Вологодское ГЖУ».
  3. ГАРФ. – Ф. 102. – Оп. 316. – 1908. – Д. 412. ч. 9 «Денежная отчетность и сведения о количестве секретных сотрудников Вологодского ГЖУ».
  4. ГАРФ. – Ф. 102. – Оп. 316. – 1910. – Д. 1. ч. 14. л. Д «О секретной агентуре по Вологодской губернии».
  5. ГАРФ. – Ф. 102. – Оп. 316. – 1910. – Д. 1. ч. 14. л. Е «Денежная отчетность по секретной агентуре по Вологодской губернии».
  6. ГАРФ. – Ф. 102. – Оп. 316. – 1911. - Д. 1. ч. 14. л. Д «О секретной агентуре по Вологодскому ГЖУ».
  7. ГАРФ. – Ф. 102. – Оп. 316. – 1911. - Д. 1. ч. 14. л. Е «Денежная отчетность, Вологодское ГЖУ».

Государственный архив Вологодской области

  1. ГАВО. - Ф. 108. - Оп. 1. - Д. 4213 «Сведения о содержании конспиративных квартир».
  2. ГАВО. – Ф. 108. – Оп. 1. – Д. 4704 «Агентурные сводки по РСДРП».

Опубликованные источники

  1. Васильев А. Т. Охрана: русская секретная полиция // «Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска: в 2 т. / Сост. З. И. Перегудова. — М., 2004. – Т. 2. – С. 345 – 515.
  2. Высочайшее повеление «О временном подчинении Отдельного корпуса жандармов главному начальнику Верховной распорядительной комиссии» от 4 марта 1880 г. // ПСЗ. – 2-е собр. – Т. 55. – Отд. 1. – № 60617. – С. 54.
  3. Журнал заседания Верховной распорядительной комиссии 4 марта 1880 г. // Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX – начало ХХ вв.). Сборник документов / . — М., 2001. – С.
  4. Из письма вологодского губернатора А. Н. Хвостова в Департамент полиции МВД с ходатайством об увеличении штатов полиции Вологды – о демографической и экономической ситуации в городе. Декабрь 1907 г.// Старая Вологда. XII – начало ХХ вв. Сборник документов и материалов / Гл. ред. Ф. Я. Коновалов. — Вологда, 2004. – С. 224 – 225.    
  5. Инструкция по организации и ведению внутренней агентуры, 1908 г. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.pseudology.org/Sysk/Instrukciya.htm.
  6. Инструкция по организации и ведению внутренней агентуры, составленная при Московском охранном отделении, 1914 г. (извлечения) // Жилинский В. Б. Организация и жизнь Охранного отделения во времена царской власти / В. Б. Жилинский. — М., 1918. – С. 37 – 42.
  7. Мартынов А. П. Моя служба в Отдельном корпусе жандармов // «Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска: в 2 т. / Сост. З. И. Перегудова. — М., 2004. – Т. 1. – С. 29 – 408.
  8. Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX – начало ХХ века). Сборник документов и материалов / . — М., 2001. – 520 с.
  9. Положение «О Корпусе жандармов» от 9 сентября 1867 г. // ПСЗ. – 2-е собр. – Т. 42. – Отд. 2. – №44956. – С. 73 – 80.
  10. Положение о Районных охранных отделениях // Перегудова З. И. Политический сыск России / З. И. Перегудова. — М., 2000. – С. 387-389.
  11. Указ «О закрытии Верховной распорядительной комиссии, упразднении III Отделения   Собственной Его Императорского Величества канцелярии и об учреждении Министерства почт и телеграфов» от 6 августа 1880г. // ПСЗ. – 2-е собр. – Т. 55. – Отд. 1. – № 61279. – С. 529.
  12. Указ «Об учреждении в С. – Петербурге Верховной распорядительной комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия» от 12 февраля 1880 г. // Там же. – Т. 55. – Отд. 2.– № 60492. – С. 450 – 451.

Литература

  1. Ансимов Н. Н. Борьба большевиков против политической тайной полиции самодержавия / Н. Н. Ансимов. — Свердловск, 1989. – 150 с.
  2. Бакушин А. Ю. Одиссея Леонида Меньщикова, или Азеф наоборот // Отечественная история. – 2004. – № 5. – С. 162 – 176.
  3. Бурцев В. Л. В погоне за провокаторами / В. Л. Бурцев. — М., 1989. – 271 с.
  4. Галвазин С. Н. Охранные структуры Российской империи. Формирование аппарата, анализ оперативной практики / С. Н. Галвазин. — М., 2001. –
  5. Джанибекян В. Провокаторы. Воспоминания, мысли и выводы / В. Джанибекян — М., 2000. – 400 с.
  6. Жаров С. Н. Безагентурные методы политической борьбы в Российской империи начала XX века / С. Н. Жаров [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.pseudology.org/Sysk/Bez_agenturnye.htm.
  7. Жаров С. Н. Методы прикрытия внутренней агентуры корпуса жандармов Российской империи /С. Н. Жаров [Электронный ресурс].– Режим доступа: http://www.pseudology.org/Sysk/Metody_prikrytiya.htm.
  8. Жаров С. Н. Мифы о перлюстрации в царской охранке / С. Н. Жаров [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.pseudology.org/Sysk/Perlustraciya.htm.
  9. Жаров С. Н. Секретные сотрудники охранки / С. Н. Жаров [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.pseudology.org/Sysk/Sexot.htm.
  10. Жилинский В. Б. Организация и жизнь Охранного отделения во времена царской власти / В. Б. Жилинский. — М., 1918. – 64 с.
  11. Кознов А. П. Борьба большевиков с подрывной агентурой царизма в период реакции (1907 – 1910 годы) // Вопросы истории КПСС. – 1986. – № 12. – С. 56 – 70.
  12. Кознов А. П. Борьба большевиков с подрывными акциями царской охранки в 1910 – 1914 годах // Вопросы истории КПСС. – 1988. – № 9. – С. 59 – 74.
  13. Кознов А. П. Заграничный политический сыск (1900 – февраль 1917 гг.) // Кентавр. – 1992. – № 1 – 2. – С. 96 – 109.
  14. Колпакиди А. И., Серебряков М. Л. Щит и меч. Руководители органов государственной безопасности Московской Руси, Российской империи, Советского Союза и Российской Федерации / А. И. Колпакиди, М. Л. Серебряков. — М., 2002. – 736 с.
  15. Кошель П. А. История российского сыска / П. А. Кошель. — М., 2005. – 395 с.
  16. Лурье Ф. М. Полицейские и провокаторы: Политический сыск в России. 1649 – 1917 / Ф. М. Лурье. — СПб., 1992. – 413 с.
  17. Он же. Хранители прошлого. Журнал «Былое»: история, редакторы, издатели / Ф. М. Лурье. — Л., 1990.
  18. Лучинская А. В. Великий провокатор Е. Азеф / А. В. Лучинская. — М., 1923. – 128 с.
  19. Меньщиков Л. П. Охрана и революция: в 4 ч. Ч. 3 / Л. П. Меньщиков. — М., 1932. – 284 с.
  20. Николаевский Б. История одного предателя / Б. Николаевский. — М., 1991. – 384 с.
  21. Овченко Ю.Ф. Провокация на службе охранки / Ю. Ф. Овченко [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.pseudology.org/Sysk/Provocation.htm.
  22. Осоргин М. А. Охранное отделение и его секреты / М. А. Осоргин. — М., 1917. – 32 с.
  23. Павлов П. Агенты, жандармы, палачи / П. Павлов. — Петроград, 1922. –76 с.
  24. Перегудова З. И. «Охранка» глазами охранников // «Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска: в 2 т. / Сост. З. И. Перегудова. — М., 2004. – Т. 1. – С. 3 – 26.
  25. Перегудова З. И. Департамент полиции и секретная агентура (1902 - 1917 годы) // Исторические чтения на Лубянке, 1998 год. Формирование и деятельность спецслужб Российской империи [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.fsb.ru/history/read/1998/peregud.html.
  26. Перегудова З. И. Политический сыск России (1880-1917) / З. И. Перегудова. — М., 2000.
  27. Полиция Российской империи / В. Пиотровский, Д. Кудрявцев, Р. Очкур. — М., 2005. – 270 с.
  28. Прайсман Л. Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы / Л. Г. Прайсман. — М., 2001. – 432 с.
  29. Розенталь И. С. Провокатор Роман Малиновский: судьба и время / И. С. Розенталь. — М., 1996. – 272 с.
  30. Рууд Ч. А., Степанов С. А. Фонтанка, 16. Политический сыск при царях / Ч. А. Рууд, С. А. Степанов. — М., 1993 – 432 с.
  31. Соловьёв М. Е. Царские провокаторы и дело социал – демократической фракции II Государственной думы // Вопросы истории. – 1966. – № 8. – С. 124 – 129.
  32. Степанов С. А. Проблема двойных агентов в системе политического розыска начала ХХ века // Исторические чтения на Лубянке, 1998 год. Формирование и деятельность спецслужб Российской империи [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.fsb.ru/history/read/1998/stepanov.html.
  33. Эренфельд Б. К. Тяжёлый фронт. Из истории борьбы большевиков с тайной царской полицией / Б. К. Эренфельд. — М., 1983. – 142 с.

При реализации проекта использованы средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации № 11-рп от 17.01.2014 г. и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи»

Go to top