Мамченко О.А.

Введение

Присоединение Якутии к России было одним из важных эпизодов процесса образования Русского централизованного многонационального государства. Продвижение русских в XVI-XVII вв. в Сибирь с ее многочисленными народностями и племенами значительно расширило национальный состав Русского государства. В то же время оно означало расширение его государственных границ на громадном пространстве северо-востока Азии. Расширение границ Руси на северо-востоке, присоединение новых обширных территорий отвечало интересам не только русских помещиков и купцов, но и коренного населения Сибири, а также интересам простого русского народа. Инициатива открытия и освоения Сибири принадлежала не только центральной власти, но и подневольным русским людям, уходившим в Сибирь от гнета помещиков - крепостников и крепостнического государства. Усиление процесса закрепощения крестьян в центральных районах России с середины XVII в. послужило одной из основных причин движения русских крестьян сначала в западные, а потом и восточные области Сибири, вплоть до Якутии. Конечно, крестьяне и здесь недолго оставались свободными: за ними шли воеводы, приказчики, купцы, и на вновь открытых окраинах также постепенно устанавливался гнет феодального государства. Вхождение Якутии в состав Русского государства значительно расширяло его внутренний рынок. Освоение громадных богатств Якутии, в первую очередь ценной пушнины, укрепляло экономическую мощь Руси. Якутия вместе с другими частями Сибири поставляла на всероссийский рынок наибольшее количество пушнины, которая благодаря своей ценности и значительному спросу на нее играла в XVII- XVIII вв. роль валютной казны и составляла временами до трети всей валюты государства. В связи с ростом международных рыночных отношений пушнина в большом количестве шла за границу.

В самой Якутии с первых же лет присоединения оживленно велась торговля с местным населением. Русские люди организовывали большие торговые экспедиции в отдаленные районы Якутии. Они брали с собой товаров на сотни рублей тогдашней стоимости и обменивали их на пушнину. В этих торгах были заинтересованы и коренные народы Якутии, как и других областей Сибири.

I. Этапы русского продвижения в Якутию

Основные этапы русского продвижения в Якутию можно наметить следующим образом:

•   присоединение Западной Сибири, начавшееся в последние годы царствования Ивана Грозного, было закончено в конце XVI в. освоением бассейна Оби. Однако пушные богатства Западной Сибири быстро истощались, и это послужило одним из стимулов к новым географическим открытиям на севере-востоке.

•   переход с Оби на Енисей явился следующим этапом русского продвижения. Переход этот был совершен двумя путями - северным и южным. Северный путь шел морем, из устья Оби в Обскую губу и в восточное ответвление ее -Тазовскую губу или Мангазейское море, затем вверх по р. Тазу в Мангазею, откуда волоком перебирались на р. Турухан, приток Енисея.

•   на р. Тазе был поставлен Мангазейский город, а у впадения Турухана в Енисей - Туруханское зимовье. Южный путь с Оби на Енисей шел притоком Оби - Кетью, верховья которой близко подходили к среднему течению Енисея. В 1619г. на Енисее был поставлен Енисейский острожек.

Все эти три пункта - Мангазея, Туруханское зимовье и Енисейский острожек - служили исходными точками для третьего этапа продвижения -в Якутию, на «Великую реку Лену», куда вел путь по Тазу и Нижней Тунгуске.

В 1621г. мангазейские служилые люди от шести пленных буляшей (эвенков) узнали о существовании «Лин, большой реки», где обитал многочисленный народ. Буляши сообщили, что «избы де у них, как у русских людей. И лошади есть, а про то они не ведают пашенные ль они или не пашенные; а платья носят таковые же, как русские люди»; что они знали производство железа (от буляшей пушнину покупали на железные вещи) и вели оживленную торговлю с другими народами.

Относительно этнической принадлежности народа с реки «Лин» в сообщении буляшей не было ничего определенного. Этот народ стоял на более высокой ступени развития, чем эвенки (жившие в верховьях Лены, в бассейнах Подкаменной и Нижней Тунгусок) и самодийские племена (обитатели бассейнов рек Таза, Турухана и Нижнего Енисея). Не подлежит сомнению, что такая характеристика могла быть применима в районе Лены прежде всего по отношению к якутам. Таково было первое сообщение о якутах, полученное русскими, - пока еще весьма неточное.

В 1620-х годах русские служилые люди открыли р. Лену. Один из первых отрядов мангазейцев, достигший Лены, возглавлялся промышленным человеком по имени Пенда. Отряд, насчитывавший 40 человек, вышел из Туруханска, прошел по Нижней Тунгуске до самых ее верховьев, перевалил через волок и вышел на Лену, спустившись по ней до места, где позднее был основан Якутский острог. Есть и якутский вариант этого предания, содержание которого сводится к следующему. В одно время на земле кангаласских якутов перед юртой престарелого тойона Тыгына неожиданно появились неизвестные люди, говорившие на незнакомом языке и внешне отличавшиеся от них. Своим трудолюбием и кротким нравом они быстро завоевали симпатию Тыгына, который охотно взял их в работники. Но пришельцы через три года исчезли так же внезапно, как и появились. А через несколько лет нагрянула целая партия людей, похожих на тех, которые в свое время побывали у кангаласцев.

Вернувшись из своего похода на Лену, Пенда составил письменное сообщение о сделанных им открытиях, которое послужило толчком к дальнейшим походам землепроходцев в те же места. Таковы сведения о первоначальном знакомстве отрядов служилых людей, а через них и сибирских воевод, с р. Леной, ее обитателями. К сожалению, нет других подробностей о событиях тех лет, но эти сведения послужили поводом к дальнейшему продвижению на восток - сибирская администрация и служилые люди были наведены на мысль о необходимости организации специальных отрядов для «проведывания» еще неизведанной части Сибири, слухи о пушном богатстве   которой не могли не стимулировать не только «жажду прибыли», но и «жажду великих дел и славы у потомства».

И только в конце 20-х гг. XV11 в. произошло реальное открытие «новой землицы» к востоку от Енисея.

II. Открытие якутской земли

В 1628 г. сын боярский Самсон Навацкий, который в то время собирал ясак с эвенков Нижней Тунгуски, получил у шамагирского эвенка «конкретные данные о р. Лене». Информатор рассказывал, что недалеко «от их шамагирские земли», кроме эвенкийских племен «киндакирей и варакай», «по Лене же реке живут юртами якуцкие люди», которые к тому времени еще не были объясачены. Навацкий, признавая важность сообщения эвенка, доставил последнего к мангазейскому воеводе А.Ф. Палицыну для получения от него более подробной информации. Для проверки этих сведений экспедиция выделила отряд под началом Антона Добрынского и Мартына Васильева. Отряд перешел на приток Вилюя - Чону, затем на Вилюй, по которому вышел на Лену. В пути участники отряда испытывали большие лишения. Шли они пешком, «зимою на себе таскали нарты, и на тех службах нужу и стужу и голод терпели». На Вилюе и Лене они собрали ясак с тунгусов и с «конной якутской орды». На земле якутов они поставили укрепленный острожек. До куда доходил Добрынский с товарищами, установить трудно, но в одном месте его отписки упоминается Алдан.

Осенью 1630г. отряд разделился на две группы. Группа из 15 человек во главе с самим Добрынским осталось «у якуцких людей» для сбора ясака на 1631г. и для «утверждения» здесь «государевой власти». Другая - во главе с березовским казаком Мартыном Васильевым возвратилась назад; из них 7 человек в июне 1632г. добрались до Тобольска и представили воеводам сведения о произведенных на «новой землице» открытиях. Мало того, они были отпущены в Москву для доклада о необходимости организации новой экспедиции в Ленский край.

Группа Добрынского провела зиму 1630-31 года в Якутии. Ее задачей было закрепление практики сбора ясака не только путем повторного его взимания, но и охвата новых групп местного населения. Осенью 1630г. Добрынский, можно полагать, и приступил к реализации своей задачи. Вот тут-то, по-видимому, местные жители не согласились с Добрынским и предприняли осаду острожка. Их, возможно, возмутило попытка повторного взимания ясака, ибо их расчет, несомненно, был таким, что после первого получения ясака пришельцы навсегда покинут их.

9 ноября 1630г. ночью острожек, построенный Добрынским и Васильевым, подвергся нападению якутских князцов. Эти князцы, или «тайши», как их называет Добрынский, - Нарыкан, Корени, Буруха, Бойдон, Ногуй, со своими улусными людьми, - приступили к острожку. Осада длилась с 8 ноября 1630г. по 9 мая 1631г. и закончилась неудачно для местных жителей. Последние вынуждены были не только снять осаду, но и потеряли убитыми многих, а другие были «переранены». Между тем потерь у осажденных не имелось. С Лены отряд вернулся в полном составе в Турухан, а в июле 1632г. часть отряда в составе 5 человек прибыла в Тобольск и «подала в съезжей избе доездную память», в которой сообщалось о приключившемся с ними, о населении «новой землице». В сентябре 1632г. служилый человек Петр Юрлов привез в Мангазею с Лены «с новых людей с якутов и с иных иноземцев» 18 сороков, 13 соболей. Так были открыты «дальние от века неслыханные земли». Таинственная Лена своими сказочными богатствами привлекало внимание все большего числа промышленников и служивых людей Сибирских городов.

На основании доклада Мартына Васильева был издан царский указ в Тобольск об отправлении через Мангазею отряда в составе 20 человек березовских и 20 мангазейских служивых людей, которым тогда же были выданы на 3 года вперед хлебное и денежное жалованье. Из Москвы было прислано 40 панцирей «для бою с иноземцы, которые будут государю непослушны» и для подарков князц и обмена на пушнину 100 тыс. одекуя, 3 пуда меди зеленой в котлах и 1 пуд олово. Суда и судовую снасть предписывалось взять в Туруханском зимовье, «а будет готовых судов нет», то сделать новые в Мангазее. Царский указ был получен в Тобольске в декабре 1632г. Однако А.Добрынский и М.Васильев были отстранены от участия в предстоящей экспедиции как заподозренные в злоупотребленях.

Несмотря на такой исход, Добрынский выполнил свою главную задачу - «проведывание новой землицы». Разведка Лены одновременно была предпринята и со стороны Енисейского острога. В 1628г. пробрался на Лену десятник Василий Бугор, собиравший ясак с эвенкийских родов в устье р. Идирмы, затем перешедший на р. Куту. Он спустился вниз по Лене, дошел до устья р. Чаи и летом 1630г. вернулся в Енисейск. В устье р. Куты он оставил двух служилых людей, в устье р. Киренги - четырех. Енисейский воевода СИ. Шаховский немедленно отреагировал на информацию В. Бугора и в том году дал память « на Лену реку служилым людям Ивану Галкину с товарыщи о поселке от себя по Лене реке вверх и вниз для приводу под государеву державу немирных землиц для збору ясаку». Атаман И.А. Галкин в то время находился на берегу р. Усть-Куты «в ясачных, в налянских и в тунгусских людях» и собирал с них ясак. Далее по пути он остановился в устье р. Илима и заложил здесь острожек (на правом берегу реки при Суминеручье). Отряд обследовал «иные сторонние реки, которые впали в Лену реку», и «в осень», «последним летним путем» Галкин отправил отряд десятника Елейки Ермолина (с ним пять человек) на Лену. В устье Куты они нашли двух оставленных В. Бугором человек и стали искать тех четырех, которых он оставил в устье р. Чаи, но не нашли, а от местных эвенков узнали, что они уплыли вместе с промышленными людьми вниз по Лене в «Якольскую землю». Оказалось, что эвенки знали эту землю, и Ермолин и «его товарыщи» получили от них данные о том, что «Якольская земля людна и скотна, и скот всякой есть, и кони, и коровы, и овцы, а живут де они на край Лены реки». Таким образом, со стороны Енисейского острога первым достоверное сообщение о «Якольской землице» представил своей администрации отряд Елисея Ермолина.

Вскоре достоверность информации эвенков была подтверждена самим Иваном Галкиным. 25 января   1631г. воевода СИ. Шаховской отправил атаману новую наказную память, в которой подтвердил свое первое поручение и рекомендовал ему самому «идти на Лену и, выбрав угожее место, поставить острог, чтоб те немирные земли были... государю за тою крепостью прочны и постоятельны и, поделав речные суда, посылать вверх и вниз по Лене служилых людей для призыва к ясаку местных жителей». Галкин уже весной 1631г. перешел на Лену, «дал бог здоров», заложил острожек и собрал ясак с «Якольской» земли. Отряд обследовал «иные сторонние реки, которые впали в Лену реку» и где жили «конные и скотные многие люди». Как сообщал атаман, они еще не были подвергнуты ясачному обложению другими государствами, между тем «соболя-де и всякого зверя туто много». Жителей «новой землицы» атаман, в отличие от А.Добрынского, охарактеризовал как «непослушных и немирных» и предлагал «привесть» их «под государеву высокую руку большими служилыми людьми». В «доездной памяти» Галкина сказано, что якуты «скотны и людны и доспешны и воисты и не хотели государева ясаку дать». Против него, как это видно из его донесения, выступили пять якутских князцов с их улусными людьми - одейский князец Сергуй, мегинский князец Буруха, борогонский Ижил, батулинский Ногуй и бетунский Семен Улата. Преодолев, «у бога милости прося», их сопротивление и взяв с них ясак, люди Галкина дошли до р. Алдана и поднялись по ней вверх, плыли около четырех недель, подвергаясь нападению местных жителей. «И бог пособил их побить и жены их и дети в полон взяты». На обратном пути на них напали кангаласский тойон Тыгын и бордонский тойон Бойдон. По данным Галкина, служилые люди с ними «дрались по все дни», и им удалось пробиться, но результат оказался неблагоприятным с точки зрения интересов сибирской (да и московской тоже) администрации - тойоны со своими людьми «учинились от государя отгоны».

В свете этих событий представляет интерес факт столкновения атамана И. Галкина с одним из героев легендарной истории якутов, кангаласским тойоном. Можно полагать,    что Тыгын вступил в конфликт с возвращающимся вверх по Лене атаманом не только из-за «великих обид», но и из солидарности со своими сородичами.

После похода Галкина сведения о бассейне Лены очень расширились. В своих отписках Галкин перечислял крупные притоки Лены; Киренгу, Чаю, Чичуй, Витим, Олекму, Алдан, впадающие в Лену справа, и левые притоки -Ичеру, Пеледуй, Вилюй. «Да в ту же, государь, в Лену реку, - писал он, -пали многие мелкие реки... имян их не ведаем, а по тем большим рекам живут люди многие». На смену Ивану Галкину из Енисейска был послан новый отряд в 30 человек во главе со стрелецким сотником Петром Бекетовым.

Бекетову удалось объясачить ряд местных якутских групп, которые он назвал волостями. Термины «волость» или «улус» применялись служилыми людьми и раньше по отношению к обложенному ясаком населению во многих областях Сибири. В росписи Бекетова упоминаются волости Бутунская, Намекая, Модуцкая, Бутулинская, Кангаласская, Мегинская, Нерюптайская, Дупсунская и др.

Разделение якутского ясачного населения на «волости» одним из первых русских, проводивших сбор ясака в незнакомой местности, заставляет предполагать, что оно являлось лишь фиксацией общественного устройство самих якутов, со слов якутских князцов. Ни времени, ни условий для какого-либо нового административного деления у первых отрядов служилых людей, конечно, не было. На первых порах они имели дело с князцами, за которыми считали определенное число мужских душ. Каждый из князцов занимал определенную местность, которую и стали называть «волостью» или «улусом».

В конце сентября 1632г. Бекетов построил на правом берегу Лены острог, получивший название «Ленского острожка» и положивший начало будущему Якутску.

Якутский острог стал прочной базой для походов Бекетова. Острожек построенный Бекетовым, кроме жилых домов имел еще часовню и был обнесен частоколом. Но строители неудачно выбрали место - у самой реки, на ее низменном берегу. Уже 1633г. вновь сменивший Бекетова Иван Галкин доносил, что «острожек, что поставил сотник стрелецкий Петр Бекетов, водою подмыло и развалился, избы и амбары водою посносило». Поэтому Галкин, перезимовал в развалившемся острожке, летом 1634г. вновь построил острог «середи Якольские земли блиско лутчих кангаласских князцов, многих людей... на многих на больших дорогах в иные землицы на Амгу и на Тату». Атаман Галкин, назначенный правителем Ленской землицы, организовал ряд походов на «государевы непослушников»; но князцы продолжали упорно сопротивляться «дрались долгое время», укрепившись в острожках. Лишь с трудом Галкину удалось собрать с них ясак.

Видя безнадежность сопротивления в одиночку, якутские князцы сделали попытку объединиться. Недалеко от Ленского острога, в Намеком улусе стали собираться «многие якольские князцы своими людьми, сверху и снизу Лены реки и с гор, кангаласы и меги, катулинцы и бетунцы и дубчинцы многих родов». К концу декабря 1633г. сюда съехалось от 600 до 1000 якутов, в то время как у Галкина было всего около 50 человек. Известие об этом Галкин получил вечером 4 января от холопа намского князца Мымака. Утром 5 января Галкин собрал всех служилых, находившихся в остроге, также промышленных и торговых людей, всего около 50 человек, и двинулся на конях через Лену на Намский улус, где столкнулся с вооруженными отрядами якутов. В этом бою служилые люди потерпели поражение, два казака были убиты, многие тяжело ранены. Много жертв понесли и якуты. Отряд Галкина вынужден был отступить к острожку и заперся в нем.

Якуты преследовали отступавших до самого острога и с 9 января начали осаду, которая продолжалось 50 дней, до 28 февраля. Осажденныеголодали, болели цингой, замерзали без топлива, но якуты неожиданно сняли осаду. Возможно, что причиной этого была взаимная вражда. Которая жила между якутскими князцами еще до прихода русских. Особенно враждовали между собой борогонский тойон Логуй и кагналасский Тыгын с сыновьями.

После снятия осады Галкин принудил нескольких князцов с их людьми заплатить ясак, но некоторые их них откочевали от своих прежних мест «на иные сторонние дальние реки», другие же продолжали сопротивляться.

Сменивший Галкина енисейский сын боярский Парфен Ходырев продолжал борьбу с кангаласскими тойонами Откураем и Бозеко. В других волостях также было неспокойно. В 1636г. бетунцы под предводительством князцом Камыка, Улта и Ортуйа истребили целый отряд служилых людей. На самого Ходырева на обратном пути в Енисейск напали кангаласцы и убили казачьего десятника. Зато борогонский князец Логуй, стараясь в своей борьбе против кангаласских князцов использовать служилых людей, вместе со своими улусными людьми подкочевал к Ленскому острожку, ближе к русским укреплениям. Когда кангаласские князцы, собрав войско человек в 400, напали на него и захватили пленных и скот, на помощь Логую пришел атаман Иван Галкин. Он снарядил за кангаласскими тойонами погоню, вместе с людьми Логуя настиг их, отбил пленных и скот. Тогда на сторону кангаласцев стали другие князцы, и более 600 якутов под началом Откурая и Бозеко приступили к Ленскому острожку. Они вновь попытались взять острожек приступом, но Галкин со своими людьми «в осаде в острожке сидели накрепко и в острожку с ними бились».

Погромив окрестных ясачных якутов, отогнав их скот и уведя около 20 пленных, кангналасские князцы отошли от острога. Галкин двинулся вслед за ними. Но взять их в укрепленные острожки, сделанные в две стены, было не легко, и только на третий день служилые добились победы. После того как их укрепления были разгромлены, кангаласские князцы согласились платить ясак, «вину свою государю принесли и перед ним, Иваном, шертовали, чтобыим   кангаласским   князцам   впредь   под   Ленской   острожек   войною   не приходить и государевых служивых и ясачных людей не побивати и улусов не громити». Князцы дали аманатов и внесли ясак за себя и своих улусных людей.

Мирный договор с кангаласскими князцами был большим успехом служилых людей. Теперь основная масса якутов стало платить ясак без сопротивления. С этого времени обозначается перелом в отношении якутских тойонов к царизму. При первом появлении служилых людей в Якутии тоионская знать увидела в них конкурентов в эксплуатации своих сородичей и активно против них выступило. Но после понесенных поражений тойоны стали сами склоняться к установлению мирных отношений с новой властью. «Ясачные сборщики» стали свободно ходить на Амгу, на Вилюй, в низовья Лены, на Алдан. Они закрепляли там, ставя острожки и зимовья, которые на первых порах подчинялись различным сибирским центрам: Мангазее, Енисейску, Тобольску и даже Томску.

После закрепления русских в средней части бассейна Лены открытия продолжались главным образом на севере и востоке.

III. Морской путь в открытии якутской земли

Ряд важных открытий был сделан морским путем через устье Лены. В 1633г. группа служилых и «охочих людей», уже обследовавших низовья Лены, подала человидную о разрешении им идти в «новое место морем на Янгу реку». Во главе этой группы стал мангазейский служилый человек Иван Ребров. Он повел своих товарищей по Лене до моря, морем достиг Яны, объясачил обитавшие здесь племена юкагиров и построил на реке Яне острог. Отсюда он послал со своим помощником Иваном Перфирьевым собранную пушнину в Елисейск, а сам пошел дальше «по морю на новую стороннюю Индигирскую реку». Там он построил два острога. На Яне и Индигирке Ребров со своим отрядом пробыл семь лет, в течение которых «нужу и бедность и холод терпел и душу сквернил, ел всякой скверно, и сосновую кору и траву». Иван Ребров, таким образом, открыл «Юкагирскую землю».

Многое сделал для обследования побережья Ледовитого океана енисейский десятник Елисей Буза. В163 7г. он вышел из Олекминского острога, пошел по Лене вниз к морю и морем дошел до устья Оленека. Поднявшись вверх по Оленеку, Буза сухим путем перешел с него на Лену в устье р. Молоды. Оттуда он на двух построенных кочах пошел морем «по другую сторону», т.е. к востоку от устья Лены, и добрался до реки Омолая. Здесь он потерпел крушение и сухопутьем перебрался на верховья Яны. Однако к весне 1638г. заново построив суда, Буза спустился на них вниз по Яне и протокой вышел в Чендонский залив. Из своего смелого путешествия он вернулся обратно лишь в 1641г.

Почти одновременно с открытием морского пути к тем же северным рекам была открыта сухопутная дорога через Верхоянский хребет. Этим путем шли пять недель на лошадях до верховьях Яны, а оттуда, перевалив через хребет Тай - Хаяннас, через три-четыре недели попадали на Индигирку;   этим   путем   первым   прошел   служилый   человек   СеливанкоХаритонов, поставивший на Яне зимовье. Далее шли на нартах до Алазеи, с которой десять дней достигали верховьев Колымы.

В 1638г. прошедший тем же путем отряд енисейского служилого человека Постника Иванова заложил в верховьях Яны зимовье, которое в дальнейшем выросло в город Верхоянск. Отсюда отряд на конях перешел в верховья Индигирки и около индигирских порогов («шиверов») построил зимовья Зашиверское. Иванова сменил Дмитрий Ерилов. Он спустился вниз по Индигирке на струках и на земле юкагиров - олюбенцев поставил Олюбенское зимовье. От юкагиров он узнал, как проехать р. Алазею, построил коч и весной 1642г. спустился на нем в море; добравшись таким путем до Алазеи, он поставил там зимовье. Другое зимовье на Алазее построил казак Иван Беляна.

IV. Организация воеводства

Вслед за предприимчивыми землепроходцами в новые «землицы» нередко шли и охотники до наживы, атаманы казачьих отрядов, которые, по поручению ли воевод, за свой ли страх и риск, пускались в походы за ясаком и при этом нещадно грабили и притесняли местное население. Такие отряды зачастую сталкивались между собой, отбивая друг у друга собранный ясак и прочую добычу. В свои столкновения они втягивали и местное население, в частности якутов, пользуясь существовавшей среди них межплеменной рознью.

Якуты пытались порой оказывать сопротивление казачьим грабежам. Некоторые из этих попыток принимали даже организованные формы, в них участвовали иногда и тунгусы, не меньше якутов страдавшие от насилия.

Подобного рода события, вызывавшиеся безмерными грабежами казачьих атаманов и хищничеством промышленников, не могли не внушать беспокойство правительству и побуждали его принимать решительные меры к обузданию грабителей. Да и само необычайно быстрое расширение государственной территории на восток, приобретение новых богатых пушным зверем земель также требовали создания нового административного центра на Лене. Было решено создать особое якутское воеводство подчинив его непосредственно Москве.

Решение об организации воеводство состоялось в 1638г.; туда были назначены воеводы Петр Головин и Матвей Глебов и дьяков Еуфим Филатов.

Воеводам были даны в помощники двое письменных голов, а в качестве вооруженной силы - 395 пеших стрельцов и казаков из разных сибирских городов. Кроме того, им предписывалось взять по дороге из Тобольска и Енисейска 20-30 плотников, двух кузнецов и двух толмачей для ясачного сбора.

В Ленский острог воеводы приехали летом 1641г., т.е. через три года после выезда из Москвы - так долог и затруднителен был путь. Приехав, на месте назначения, Головин начал строить место острога, поставленного Галкиным более обширный острог. Для этого было выбрано место в двух днях пути от прежнего острога вверх по Лене, на противоположной, левом ее берегу (так называемый Еюков луг, близ озера Сайсары). Острог был окружен «чесноком» (тыном) с пятью башнями. Внутри острога находились все административные учреждения: воеводский двор, съезжая изба, таможенная изба, амбары с государственной казной, тюрьмы, пыточная изба, а также церковь и жилые дома. Переход воеводства в новый острог состоялся в 1643г.

В 1646г. партия промышленников во главе с Исаком Игнатьевым вышла из устья Колымы в море. Повернув на восток она достигла Чау некой бубы и здесь обменяла свои товары у местного населения на моржовую кость.

Эта разведка вызвала большой интерес среди многочисленных промышленников и торговых людей, собравшихся на Колыме. Они решили немедленно организовать поиски моржовой кости за «необходимым камнем», который «в море прошел далеко... стеною, а конца никто не знает, объехать нельзя, потому что льды не пропущают». В этот дальний поход отправилось 90 человек, во главе которых стал приказчик богатого купца Усова - Федот Алексеев Попов. К грандиозной экспедиции было прикомандировано несколько служилых людей во главе со знаменитым Семеном Ивановичем Дежневым. Дежнев был родом из Великого Устюга, на Лену попал в 1638г., участвовал в ряде походов по Ленскому бассейну. Это был опытный землепроходец хорошо знавший суровые северные условия, закалившийся в борьбе с ними. В экспедиции Попова он был одним из самых бывалых участников.

Географические открытия в Якутии русские делали при участии местного населения: якутов, тунгусов, юкагиров, чукчей и др. Русские расспрашивали их о соседних племенах и народах, об их землях и реках, поним протекающих, о природных богатствах, об обычаях и т. п. Со слов местных жителей делались описания еще неведомых мест и народов, они ходили «вожами» русских промышленных отрядов, указывали новые водные и сухопутные дороги. Первые сведения о Лене доставил в Енисейск местный князец Илтик. «Ясырка» Михаила Стадухина рассказала о землях за «необходимым мысом». Якут Увай сообщил Михаилу Стадухину и Семену Дежневу, «что де есть река большая Мома, а на той де реке живут многие люди, а тот Емокон пал устьем в ту Мому» и т.п. Можно привести много подобных примеров, свидетельствующих о том, как взаимное доверие и дружеские отношения, складывавшиеся между простыми русскими людьми и якутами, способствовали быстрейшему ознакомлению с новым краем.

Заключение

Из сказанного не следует делать вывод, что процесс включения Якутии в состав Русского государства протекал безболезненно. Устремившиеся в Ленский край любители наживы, искатели приключений, представители царской администрации в своем стремлении к обогащению совершали, особенно в первые годы после открытия Якутии, чудовищные жестокости. Однако в Сибири никогда не проводилась политика истребления покоренных народов, уничтожения их самобытности. Царские власти были заинтересованы прежде всего в получении соболиного «ясака», а потому старались сохранить экономическую самостоятельность ясачного населения. Поэтому включение Якутии в состав Русского государства и по характеру и по историческим последствиям коренным образом отличалось от того, что происходило, например, при захвате индейских земель Северной Америки или при завоевании Ю. Африки, когда европейские колонизаторы порабощали и истребляли местное население. В результате такой колониальной политики значительная часть племен Американского материка, а позже Океании и Австралии была стерта с лица земли. Численность же якутского народа ха годы его вхождения в состав России не только не уменьшилась, но возросла с 25 тыс. человек в 1648г. до 250 тыс. в 20-х годах нашего столетия.

Присоединение Якутии к Русскому государству проходило в основном мирным путем: отдельные столкновения с ясачными сборщиками носили эпизодический характер. Это присоединение имело большое прогрессивное значение и для России и для Якутии. Для Русского государства присоединение громадной территории Якутии имело значение прежде всего экономическое: это присоединение расширяло внутренний рынок государства. Первые русские, появившиеся в Ленском крае, вели торговлю с местным населением, и торговые связи, установившиеся между якутами и новопришельцами, располагали местное население добровольно присоединиться к Руси. Елисей Буза, Петр Бекетов, Иван Галкин и другие землепроходцы отправляясь в неведомые земли, захватывали с собой много товаров (железо, олово, котлы, топоры, материю, бисер и др.), всегда находивших хороший сбыт; вместо них они привозили на Русь пушнину.

Присоединение внесло значительные изменения и в экономику народов Якутии. Достаточно напомнить, что именно у русских якуты научились обрабатывать землю и сеять хлеб. Уже в XV11 в. отдельные якуты стали перенимать навыки земледелия, а в более позднее время якутская запашка стала заметно возрастать. Земледелие у якутов ограничивалось яровым посевом ячменя, но даже это означало увеличение их жизненных припасов и приводило к тому, что экономическая основа якутского общества значительно укреплялось. Животноводство якутов также испытало на себе влияние русской культуры: расширилось значение сенокошения, улучшилось содержания скота. Новые звероловческие приспособления («кулемы», ловушки и западни, огнестрельное - на первых порах кремневое - оружие), перенятые у русских, повысили производительность охотничьего промысла. В технику рыболовства тоже были внесены существенные изменения: уже в XVI в. упоминаются воспринятые якутами у русских рыболовные сети «пу щальницы».

Русское влияние благотворно сказалось на развитии ремесел и усовершенствовании ремесленной техники. Особенно привилось плотничье дело. Якуты, переняв русские инструменты и способы постройки, стали хорошими плотниками, участвовали вместе с русскими в строительстве новых острожков и городов. Русские принесли с собой в Якутию денежную систему, которая способствовала развитию здесь внутреннего рынка. Через посредство русских промышленных и торговых людей Якутия включалась в систему общероссийских экономических связей, в общегосударственный рынок. Навсегда было покончено с вековой изолированностью и застоем народов Якутии.

Пища стала разнообразнее и питательнее за счет хотя бы частичной замены сосновой заболони ячменной и ржаной мукой. При постройке жилищ якуты стали применять срубную технику. Улучшилась домашняя утварь. В хозяйстве стали больше применяться металлическая утварь и металлические орудия труда. Среди товаров, привозимых русскими в Якутию, упоминаются: «пальми и ножи и огнива и котлы и всякий товар на якутскую руку», «таз зеленой меди» и др.

Присоединение вызвало к жизни такой важный фактор развития страны, как основание и рост городов, которых у якутов прежде не было. Острожки и зимовья, построенные служилыми и промышленными людьми, постепенно превращались в города - центры распространения культуры на северо-востоке Азии. Культурное влияние русских сказалось с первых же лет их общения с якутами.

Присоединяясь к России, Якутия включалась в состав мощного централизованного государства, чем тот, который имела Якутия. Это ускорило развитие ее производительных сил и тем самым содействовало переходу якутов к новым, более высоким общественным отношениям.

Вхождение в состав феодально-крепостнического государства способствовала ускорению распада якутской родовой общины и развитию феодальных отношений. Углубление процесса классовой дифференциации приводило к обострению классовой борьбы, в ходе которой складывались зачатки классовой солидарности между эксплуатируемыми слоями русских и якутов.

Русская государственность, хотя и феодально-монархическая, принесенная в Якутию, сыграла роль фактора, консолидировавшего якутский народ в единое целое. Она устраняла прежнюю межплеменную рознь и вечные усобицы тойонов. В этом также сказалось прогрессивное значение включения Якутии в Русское государство.

Приведенное далеко не полное перечисление последствий присоединения Якутии к Русскому государству свидетельствует, что это событие явилось важным поворотным пунктом в истории народов Якутии. Оно ускорило темпы их исторического развития, слило их судьбы с историческими судьбами народов России, приблизило и для них время освобождения от эксплуатации и неравенства.

Список использованной литературы

1.     Алексеев А.Н. Первые русские поселения XVII-XVIII вв. на Северо-Востоке Якутии. Новосибирск, 1996.

2.     В. Н. Иванов «Якутия в составе русского государства XVII век». Якутск 2002.

3.     Гоголев А.И. История Якутии (Обзор исторических событий до начала XX в.). Якутск, изд-во ЯГУ. 2000.

4.     О. В. Ионова «Из истории Якутского народа» (первая половина XVII века). Якутск 1945.

5.     С. А. Токарев, 3. В. Гоголев. И.С. Гурвич. «История Якутской АССР». Издательство Академии Наук СССР. Москва 1957.

При реализации проекта использованы средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации № 11-рп от 17.01.2014 г. и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи»

Go to top