В отечественной истории XVIII век занимает особое место. Это героическое столетие становления современной России, ее европеизации. Петровские реформы затронули не только государственное устройство, вооруженные силы, экономику и социальную структуру общества, но и культуру. Европеизация быта императора наиболее ярко проявилась к кон­цу царствования Петра Великого, когда был создан Высочайший двор. Со­став, структура и обычаи российского императорского двора складывались на протяжении ста с лишним лет, окончательно сформировавшись лишь в царствование Николая I. Однако уже при Петре их основной идеей была демонстрация политического престижа империи и царствующей фамилии; зам император создавал двор в первую очередь для своей супруги, чтобы ослепленные роскошью и придворным блеском люди забыли о низком происхождении Екатерины. Позаимствовав придворный церемониал у французского королевского двора, а систему придворных чинов и званий у прусского и австрийского, удалось создать самый блестящий двор в Евро­пе. Однако достичь этого удалось не сразу: понадобились годы и значи­тельные финансовые вливания. Постепенно изменяется отношение дворян к придворной службе: повышается ее роль и престиж. И если в петровскую эпоху даже высшие придворные чипы серьезно уступали в своем статусе чинам военным и гражданским, то уже при его ближайших преемниках «придворные... составляли самую малочисленную, но и самую элитарную часть гражданского чиновничества» '.

По характеристике И.В. Курукина, «... в послепетровскую эпоху придворный круг становится «трамплином» для будущей политической и поенной карьеры» ”. В этой связи интересно проследить влияние придворной службы па карьеру видного государственного деятеля первой половины XVIII века Л.П. Волынского.

А.П. Волынский (1689-1740) прошел путь от рядового драгунского стрелка до кабинет-министра Анны Иоанновны, отличился на дипломатическом, административном и военном поприщах. Однако далеко не все исследователи обращают внимание на то, что почти десять лет, до своей опалы и казни в 1740 г., А.П. Волынский находился на придворной службе, руководя Конюшенной канцелярией и придворной охотой. В этой связи помимо чисто придворного аспекта, не стоит забывать и об административном и экономическом. В деятельности Волынского — руководителя придворной охоты, трудно найти общегосударственное значение, но по другому обстоит дело с Конюшенной канцелярией. Именно в царствование Чины Иоанновны, это ведомство, вновь созданное вместо существовавшее с конца XV в. Конюшенного приказа, получает новые функции и значение. Затраты на данное ведомство составляли 100тысяч рублей в год.

столько же тратилось на расходы Коллегии иностранных дел, и было срав­нимо с расходами на двор, ставший «целым миром с разветвленной систе­мой служб и должностей» ³.

В служебной карьере Волынского были подъемы и спады. После от­ставки с поста Казанского губернатора и служебного расследования он оказался не у дел. Однако через некоторое время его пошатнувшаяся было карьера начала резкий взлет вверх. Господствующей точкой зрения на причины возвышения Волынского традиционно считается его сближение с Э.И. Бироном, всемогущим фаворитом Анны Иоанновны. По меткому вы­ражению Н.И. Павленко «Волынский въехал в доверие к Бирону... верхом на лошади» ⁴, однако на придворную службу он попал не сразу.

Первой ступенью в придворной карьере Волынского стало его на­значение 4 января 1732 г. председателем комиссии «для рассмотрения по­рядка» в управлении дворцовыми конскими заводами и деревнями коню­шенного ведомства⁵.

Причиной создания этой комиссии не в последнюю очередь стало желание Э.И. Бирона тихо удалить своего соперника в борьбе за власть — П.И. Ягужинского — от двора. Не стоит сбрасывать со счетов и явное же­лание нового фаворита — «великого охотника до лошадей» — навести по­рядок на императорской конюшне, на которую тратились огромные суммы при Петре II, с которыми, однако, контрастировали скудость и беспорядок данного учреждения. На наш взгляд, можно указать несколько причин для назначения на должность главы этой комиссии именно А.П. Волынского. Во-первых, в 1730-1731 гг. Волынский оказался под следствием, которое едва не привело его к суровому наказанию, но «заступлением некоторых помощников» он был помилован. Естественно было ожидать от него слу­жебного рвения. Во-вторых, П.И. Ягужинский был личным врагом Арте­мия Петровича, что также должно было способствовать успешной работе следственной комиссии. В-третьих, несомненно, учитывались и деловые качества кандидата на эту должность.

Учреждению комиссии предшествовало постепенное удаление обер-шталмейстера Ягужинского от двора: за полтора года Павел Иванович ока­зался нагружен массой должностей, за которыми последовало увольнение его от должности обер-шталмейстера и назначение послом в Берлин ⁶. За три месяца комиссия под руководством Волынского вскрыла систему рас­хищения казенного добра, сложившуюся в период руководства конюшен­ным ведомством Ягужинским. Об этом 30 марта 1732 г. кабинет- министрами был сделан соответствующий доклад императрице. Несо­мненно, это дало отличный компромат в руки Бирона и позволило смирить «шумного» Павла Ивановича.

15 февраля 1732 г. Волынскому было приказано немедленно оканчи­вать свое расследование. Однако еще до завершения официального следст­вия Артемий Петрович выступил с предложениями о создании комиссии 362 лошади ^|6. Ранее, в 1725 г. им был составлена «Регула об лошадях как содержать и притом прилежно смотреть надлежит чтоб в добром призре­нии были» ¹ . Следует отметить и то обстоятельство, что Артемий Петро­вич занимался и самообразованием —обязанности главы Конюшенной канцелярии вызвали появление в его библиотеке книг «О лошадиных заво­дах». «Берейторская», «О заводе лошадей» и др. ^IS.

Созданию новых конских заводов, предшествовала работа комиссии, в которой можно выделить два этапа. На первом производился анализ ста­тистических материалов из Сената об экономическом состоянии различ­ных областей империи, а на втором — собирались сведения на местах.

Помимо председателя (А.П. Волынского), в ней постоянно работали до десяти чиновников, вызванных из других учреждений. Основную рабо­ту по сбору сведений выполняли офицеры: штаб-офицеры командирова­лись в четыре губернии (Нижегородскую, Казанскую, Воронежскую, Бел­городскую), а подчинявшиеся им обер-офицеры — в провинции. Для эко­номии средств старались привлекать отставных офицеров гвардии или из расквартированных в тех местах полков. Все офицеры снабжались указа­ми, по которым они могли рассчитывать на самую широкую поддержку местных властей. К каждому из них следовало прикреплять одного-двух грамотных солдат, геодезиста с учеником для составления карт, два-три кондуктора (архитектора), а также небольшой конвой из четырех солдат или драгун. Особое внимание обращалось на удобство доставки фуража и строительных материалов к каждому заводу ^1<).

Успешной работе комиссии на первом этапе мешала путаница в до­кументах, полученных из Сената, а на втором — трудности в практической работе и вынужденное отсутствие председателя комиссии, принимавшего участие в боевых действиях в Польше. Тем не менее, в июле 1734 г. комис­сией был представлен отчет о своей деятельности, с описанием 104 мест, годных к содержанию 36190 лошадей. Окончательное решение вопросов о числе создаваемых заводов, лошадей (в том числе, каким породам отдать предпочтение), и сколько средств отпустить на их содержание, передава­лось на усмотрение кабинет-министров. По решению Кабинета от 15 марта 1735 г., создавалось 57 заводов для содержания 7000 кобыл и 840 немец­ких жеребцов. К вновь создаваемым заводам должно было быть приписано в среднем по 1300 душ (всего 74368) " . Одновременно, кабинет-министры поручили Волынскому «...для конских заводов ... отыскать места в Малой России и в слободских полках и на государственных землях, кроме тех, что ландмилицию содержат и ясашных татар» Однако, из-за начавшей рус­ско-турецкой войны 1736-1739 гг. и экстраординарных расходов, фактиче­ски было создано 10 заводов на 2000 кобыл и жеребцов соответственно.

9 мая 1737 г., по представлению ее председателя А.П. Волынского, комиссия о размножении конских заводов была упразднена указом Каби­нета министров, как выполнившая свои функции ". Однако, спустя два года выяснилось что эта мера была преждевременной. 9 ноября 1739 г. ко­миссия вновь была восстановлена

После окончания русско-турецкой войны внимание правительства Анны Иоанновны вновь привлекли проблемы состояния русской армии, понесшей тяжелые потери²⁴ Особый урон понесла русская кавалерия, не­досчитавшаяся десятков тысяч лошадей, потерянных при тяжелых степных походах. Утрату лошадей не удавалось компенсировать покупкой новых, и правительству пришлось перейти к конским мобилизациям. Однако каче­ство подобного пополнения оставляло желать лучшего: по свидетельствам иностранцев, наблюдавших за русскими драгунами в 1736 г., часто случа­лось, что «драгуны, сходя с копей, валили их на землю»²⁵. Массовой дра­гунской кавалерии требовались новые, более надежные источники ком­плектования лошадьми.

Еще более острой была проблема обеспечения конским составом тя­желой кавалерии — кирасир и конногвардейского полка. Опасение поте­рять дорогих коней, закупленных за границей, привело к тому, что эти от­борные войска практически не участвовали в боевых действиях. Тем не менее, к концу 30-х гг. ХVIII в. снова потребовалось произвести массовые закупки лошадей за границей, так как в полках, созданных в 1731-1733 гг. требовалось заменить отслуживший свой срок (6 лет) конский состав. В этих условиях правительство Анны Иоанновны вновь вернулось к идее ор­ганизации государственных конских заводов.

Осенью 1739 г. Волынским был выдвинут проект основания сети конских заводов при монастырях, для выведения новых пород лошадей на нужды армии. Мотивы, которыми руководствовался автор проекта, были следующие. Во-первых, Церковь являлась крупнейшим землевладельцем и, обладая почти 760 тысячами душ крепостных крестьян могла содер­жать тысячи лошадей. Во-вторых, при монастырях издавна существовали конские заводы, и каждый крупный монастырь обладал своими специали­стами (конюхами и коновалами). Вообще Волынский впервые обратил внимание на огромный потенциал церковных земель еще в 1732 г., когда писал о пустующих патриарших землях" . Вторично вопрос об использо­вании церковных земель он поднял в 1737 г., подав доношение об опреде­лении в конюшенное ведомство 1000 душ крестьян с пашнею и сенными покосами из дворцовых или из архиерейских вотчин Новгородского уезда.

Проект был утвержден указом 24 октября 1739 г. и обнародован 19 ноября 1739 г. Владельцы монастырских и архиерейских земель были обязаны поставить с каждых 100 душ своих крестьян по 1 кобыле. При этом особо оговаривалось, что рабочие лошади монастырских крестьян на государственные заводы не принимались: церковные землевладельцы бы­ли обязаны поставить лошадей со своих заводов или купить. Государство брало на себя покупку дорогих немецких лошадей за границей. Создавая государственные конские заводы при монастырях, предполагалось достичь экономии за счет минимума обслуживающего персонала, состоявшего па казенном жаловании (основной уход за лошадьми осуществляли бы мона­стырские специалисты), а также за счет того, что содержание людей и ло­шадей возлагалось на монастыри.

Реализация этого проекта натолкнулась на серьезное сопротивление духовенства, недовольного этой новой тяжелой повинностью. Основным аргументом против него было то, что монастырские деревни часто были расположены в малопригодных для коневодства местах, вследствие чего монастыри были бы весьма неравномерно обложены повинностями по их содержанию. Однако при корректировке проекта подобные «перегибы» могли быть устранены. Тем не менее, вследствие интриг и усиленного хо­датайства Святейшего Синода, претворение проекта в жизнь сперва затя­нулось на неопределенный срок, а после казни Волынского и смерти импе­ратрицы Анны Иоанновны отменено особым манифестом

Другой проект, разработанный Волынским, предусматривал введе­ние новой денежной повинности на содержание заводов в размере 40 копе­ек с каждой души монастырских крестьян. На собираемые ежегодно 300 тысяч рублей планировалось содержать конные заводы непосредственно при полках, расположенных на Украине, в Белгородской и Воронежской губерниях. Экономии предполагалось достичь за счет использования труда солдат и полковых специалистов (коновалов и пр.), а через семь лет число лошадей на конских заводах могло бы достичь 36000. Кроме того, у Во­лынского были и другие планы основания конских заводов за счет шляхет­ства. Еще в представленном Комиссией о размножении конских заводов проекте, Волынский высказывал мысль о привлечении к разведению ло­шадей «партикулярных заводов» а во время процесса над ним в 1740 г. выяснилось, что в изъятом у него проекте предусматривалось обязательное учреждение дворянских конских заводов, «...чтоб в завод было со 100 душ по кобыле, и в сборе на всякой год было по лошади».

После ареста Волынского проблема обеспечения армии конским со­ставом осталась, и правительство было вынуждено учитывать его предло­жения. Так, ещё 31 марта 1740 г. были основаны конские заводы при ма­лороссийских (Переяславском, Киевском, Прилуцком, Лубенском, Мирго­родском) и слободских (Ахтырском, Харьковском, Изюмском, Острогож­ском и Сумском) полках. Содержание этих заводов, где насчитывалось до 5000 лошадей, возлагалось на местное украинское население. Указами 11 и 13 июля 1740 г. было решено основать заводы при конногвардейском, кирасирских и драгунских полках. Завод под конногвардейский полк на 400 иноземных кобыл должен был располагаться в Ямполе и Батурине, на территории бывших владений гетмана Мазепы. Более мелкие заводы при других полках (на 80 кобыл и 10 жеребцов), финансировались за счет эко­номии средств на неполном комплекте людей и лошадей в полках, и рас­полагались в окраинных губерниях. Кроме того, предполагалось исполь­зовать конфискованные имения репрессированной знати в Пензенской и Симбирской губерниях. Указом 23 сентября 1740 г. конному заводу Лейб-гвардии Конного полка передавались дополнительно степные земли, 3 октября 1740 г. на содержание заводов кирасирских полков передавались Гадяцкий замок и отписные «местности» (села, деревни, хутора) Кангакузиных.

Анна Иоанновна не дожила до получения армией первых лошадей с государственных конских заводов: лошадь считалась годной к военной службе в возрасте трех лет. Расходы на их строительство и содержание должны были окупиться еще позже. В целом, государственные заводы, созданные при Анне Иоанновне, позволяли осуществлять текущий ремонт русской кавалерии и просуществовали более 10 лет, после чего были рас­формированы или переданы в собственность частным лицам. Эффектив­ность государственного коннозаводства в XVIII в. традиционно подверга­ется сомнению, экономия денежных средств достигалась в первую очередь за счет новых повинностей, которые возлагались на население. В конечном итоге удалось лишь отчасти предотвратить утечку денег за границу. Соз­вать новый тип лошади, одновременно сильный и выносливый также не удалось: проблема «деликатных и тяжелой породы лошадей, которые больше на парад, нежели к делу способны» сохранялась и во время русско-турецких войн при Екатерине II. Полностью решить проблему обеспечения кавалерии конским составом удалось лишь после перехода к покупке лошадей у частных лиц. Вместе с тем, отметим разумность и обоснован­ность многих предложений А. П. Волынского, стремившегося решить та­сую сложную задачу. Не случайно современники высоко оценивали учре­ждение государственных конских заводов и стремление улучшить породы лошадей: «...сим лучший порядок при заводах учрежден, и с 1734 года повелись в государстве лучшие лошади... А до сего великая скудость в Росс­ии была в лучших лошадях верховых и каретных»

Помимо вопросов, связанных с организацией конских заводов и разведением лошадей, Волынскому приходилось решать и проблемы управления вверенного ему ведомства. В первую очередь, согласно полученной инструкции, Волынский составил штаты нового ведомства - Конюшенной канцелярии, пришедшей на смену Конюшенному приказу. Одновременно с этим он подготовил «Регламент, или Устав Конюшенный», который вместе со штатом 16 марта 1733 г. был утвержден императрицей Волынский предложил сумму в 83876 рублей 74 копейки с четвертью, однако указом Анны Иоанновны от 21 марта 1733 г. было велено отпускать ежегодно по 100000 рублей в два приема - «с начала каждой половины года».

Согласно этим штатам, в конюшенной канцелярии насчитывалось 71человек служащих, которым полагалось годового жалованья 12476 руб., 1309 четвертей ржи и 1207 четвертей овса. В ведении Коню­шенной канцелярии состояло 11 дворцовых конских заводов, обслужи­вающему персоналу которых (414 человек), полагалось 7618 рублей и 2589 четвертей ржи и овса в год. В целом, по оценкам таких исследователей как Н.Ф. Зезюлинский, Волынскому удалось создать «довольно умеренный по

 

расходам штат» .

Тем не менее, очень скоро обнаружились недостатки нового штата. В первую очередь это касалось управляющих (или управителей) заводами, которым подчинялись не только заводские специалисты, но и крестьяне, приписанные к заводам. В результате, управители, почувствовав себя пол­новластными хозяевами, стали активно пополнять собственный карман. Однако это вызвало разорение крестьян, на что не могли не обратить вни­мание добросовестные служащие, такие как капитан Якоб Крейдер. По его рапортам было проведено следствие, подтвердившее его обвинения слу­жащих заводов в различных злоупотреблениях ⁴⁵. В итоге, на многих слу­жащих (в том числе на самого Волынского) были наложены различные взыскания, а сам Артемий Петрович был вынужден внести изменения в штат 1733 г.

7 сентября 1736 г. он представил императрице доклад, обосновы­вающий необходимость введения в штат новой должности — штат- директора, а также унтер-шталмейстеров. Унтер-шталмейстерам поручался надзор за содержанием лошадей, а штат-директор должен был регулярно ревизовать конские заводы⁴⁶. Одновременно Волынский предлагал про­вести чистку, уволив «неисправных» управителей, и взяв на их место дворян-солдат гвардейских полков, «...которые долговременно служат, а в полки в полевую службу в обер-офицеры произойти не могут» ⁴⁷. Все предлагаемые меры были утверждены императрицей, велевшей Волынскому представить ей список кандидатов в управители заводов⁴⁸ .

Итогом такой реформы было несомненное улучшение состояния за­водов. Управителю заводов, отвечавшему в первую очередь за хозяйствен­ную часть, не запрещалось смотреть за тем, в каком состоянии находились лошади. В свою очередь, унтер-шталмейстер, отвечавший прежде всего за лошадей, принимал от управителя под собственную расписку фураж для лошадей и жалование для служащих, был вынужден следить за его качест­вом, равно как и за строительными работами, проводимыми подчиненны­ми управителя. Таким образом, оба служащих контролировали друг друга. Нормальной работе Конюшенной канцелярии способствовал и запрет пе­реводить канцелярских служителей в другие ведомства без указа Кабинета .

Другой важной проблемой была доходность государственных кон­ских заводов. В этой связи Волынский обращает внимание на состояние крестьян, приписанных к заводам, чье положение граничило с полным ра­зорением. Помимо обязательных полевых работ (пахоты и косьбы), строи-

 

тельных и ремонтных работ на заводах, перевозки грузов (в первую оче­редь фуража) и подушной подати, обязаны были выплачивать «прежние дворцовые доходы и наложенные прежним судьей Ершовым сборы» ⁵⁰. В результате, за 1726-1736 гг. недоимка составила 68145 рублей. 27 копеек, но как писал Артемий Петрович в своем доношении в Сенат, из-за столь несоразмерных поборов, «не только той доимки, но и настоящих по окладу денег платить не могут... и оставив дома и пашню свою бегают...» ⁵¹.

Для того чтобы крестьяне, приписанные к конским заводам не впали «в такую крайнюю нищету, что уже впредь исправить их будет невозмож­но», Волынский предлагал «учинить облегчение» — уравнять их в плате­жах с дворцовыми крестьянами, платившими по 40 копеек с души (кроме подушной подати)⁵². Недоимку, накопленную с 1726г., он предлагал за­честь «тем крестьянам в платеж вместо тех денег, что собирались с них с 726 года сверх дворцовых доходов наложенные бессовестно Васильем Ер­шовым сборы» и за конюшенные работы, выполняемые крестьянами ⁵³. Помимо этого он предложил учитывать выполняемые крестьянами работы как это зачитывалось дворцовым крестьянам ⁵⁴. В итоге Сенат согласился с предложениями Волынского, постановив «... с вышеобъявленных коню­шенных волостей крестьян прежние сборы и наложенными Ершовым, сверх подушного оклада, разного звания доходы, все сложить и н них не взыскивать, а платить им настоящие семигривенные деньги, да сверх того с каждой мужеска полу души по 40 копеек, и во всем учинить уравнение против дворцовых крестьян» ^э5. В свою очередь Волынский постарался ус­тановить для подведомственных ему крестьян такой порядок работ, «дабы одним перед другими не было излишней тягости и чтоб во всех местах из­вестно было, сколько когда потребно брать каких работников или под­вод» ^5б.

Обращает внимание Волынский и на уровень образования крестьян. Так, еще в «Инструкции» Анны Иоанновны (составленной на основе пред­ложений Волынского) от 20 мая 1732 г., ему предписывалось набрать из крестьянских и бобыльских детей 200 человек в конюхи, отправив их в Москву на обучение. А из подьяческих и пономарских детей, «умеющих грамоте», 20 человек для обучения латинскому языку, дабы знать названия трав и прочих медикаментов «для пользования лошадей», после чего от­дать в обучение «знатным коновалам иноземцам» ⁵⁷. Волынский основал школы при конских заводах, где дети от 6 до 15 лет обучались чтению, письму, арифметике, заповедям Божьим, а также различным ремеслам. Наиболее способные к наукам дети обучались «геометрии, планиметрии и некоторой части архитектуры» или отправлялись для обучения латинскому языку в Москву. В целом многие мероприятия, проводимые на конских заводах, очень похожи на те меры по управлению собственным хозяйством Волынского, которые он изложил в «Инструкции Дворецкому Ивану Нем­чинову о содержании дому», написанной в 1725 г. ⁵⁹.

В деятельности Волынского на посту руководителя Конюшенной канцелярии, помимо административного характера, следует учитывать и придворный аспект. Данный пост позволял не только угождать прихотям фаворита с его любовью к лошадям, но и быть на виду у императрицы, что не могло не поспособствовать его дальнейшей карьере.

Возвышение Волынского не понравилось многим: его соперником в придворной сфере стал князь А.Б. Куракин, «знаток в лошадях, вине и ку­линарном искусстве», умевший угощать Бирона гастрономическими изы­сками и забавлять императрицу каламбурами и остротами⁶⁰. В итоге, Ар­темию Петровичу не удалось получить вакантное место обер-шталмейстера, освободившееся после смерти К. Г. Левенвольде: этот важ­ный придворный чин получил его соперник. Некоторым «утешением» стал пост обер-егермейстера «в ранге полного генерала», находившийся в при­дворной иерархии ступенью ниже ⁶¹. С мая 1736 г. для лучшего управления Конюшенная канцелярия была разделена на два ведомства: собственно Конюшенную канцелярию и Придворную конюшенную контору. Волын­ский стал заведовать казенными конскими заводами и охотой, а Куракин — конюшней. На оба ведомства отпускались значительные суммы — 50 тысяч рублей в год⁶².

Тем не менее, как показали события, пост обер-егермейстера оказал­ся более значимым в глазах императрицы. Во время своих докладов Биро­ну и императрице Волынский, по всей видимости, успел изучить характер и вкусы своей повелительницы. Одной из самых сильных страстей Анны Иоанновны была стрельба в цель и охота — возможно это было унаследо­вано от деда, Алексея Михайловича, страстного охотника. Об увлечении стрельбой царицы Миних-младший писал, что «...сею охотою занималась она дольше остальных, так что в ее комнатах стояли всегда заряженные ружья, которыми, когда заблагорассудится, стреляла из окна в мимо пролетающих ласточек, ворон, сорок и тому подобных» ⁶³. В Петергофе был по­строен зверинец с привезенными зайцами и оленями. И «...нередко, сидя у окна, смотрела на охоту, и когда заяц или олень мимо пробежит, то сама стреляла в него из ружья» ⁶⁴.

Царица была прекрасным стрелком и редко промахивалась. Извест­но, что перед ее смертью в 1740 году, охотничьи «потехи» царицы достиг­ли своего апогея; в августе 1740г. Санкт-Петербургские ведомости сооб­щали, что по 26 августа императрицей «...самолично было застрелено 9 оленей, 16 диких коз, 4 кабана, 1 волк, 374 зайца, 68 диких уток и 16 боль­ших морских птиц» ⁶⁵. Как видно из этих красноречивых цифр, «порфиро­носная Диана» не оставляла никаких шансов ни одному несчастному жи­вотному, попавшему в прицел ее ружья, что создавало проблему обеспече­ния охоты живностью.

Став обер-егермейстером, Волынский развил кипучую деятельность и в новом ведомстве. Уже 1 июля 1736 г. новый обер-егермейстер предста-

 

вил императрице доклад вместе со штатами «птичной, псовой и звериной охот» ⁶⁶. Тем не менее, несмотря на высочайшее внимание к работе данно­го ведомства, Артемий Петрович постоянно подавал вышестоящему на­чальству рапорты о выдаче денег на нужды придворной охоты — на строительство зверинцев и квартир для служащих, выдачу задержанного жалования, пошив мундира, фураж для животных и др. . Следует отме­тить заботу Волынского о служащих, подчиненных ему ведомств. Так, два указа, появившиеся вследствие его докладов в 1737 г. касались льгот для служащих. Первый (от 18 марта) — об отводе обывательских квартир для служащих; примечательно, что все формальности для получения жилья были улажены в течение одного года ⁶⁸. Второй (от 15 мая) — «о нетребо- вании оных служителей в другие команды» ⁶⁹ — был направлен на предот­вращение текучести кадров, что, по всей видимости, было головной болью всех тогдашних чиновников. То, что реакция на доклады Волынского была столь оперативной, а его жалобы были быстро удовлетворены, говорит о значимости возглавляемого им ведомства.

Вместе с тем, эти указы не появились бы, если бы Волынский не по­заботился, прежде всего, об интересах своей повелительницы. Поэтому уже в конце 1736 г. был построен «двор для ловли волков», был издан указ о ловле разных зверей для придворных зверинцев ⁷⁰. На основе докладов Волынского⁷¹, в следующем году появляются указы, запретившие охоту и отлов животных (куропаток, зайцев, лосей, певчих птиц) в окрестностях Санкт-Петербурга (на расстоянии до 200 верст), и предписывавшие чи­новникам на местах поставлять требуемых животных ко двору Анны Ио­анновны ⁷². Однако речь шла не об охране животного мира и восстановле­нии популяций животных, поскольку эти указы распространялись на всех подданных Российской империи кроме самой Анны Иоанновны, ревностно охранявшей свое право на отдых.

Проявляет заботу Волынский и об охране «ружья Ея Императорского Величества» , выполняет поручения по доставке ко двору белого каба­на и белой галки⁷⁴. А вскоре после назначения на пост кабинет-министра, Артемий Петрович представляет подробный доклад о ловле по всей импе­рии зверей и птиц и отправке их ко двору, с подробным перечнем всех из­вестных тогда животных, представляющих интерес для императорского зверинца ⁷⁵. Таким образом, Волынскому удается отличиться на придвор­ной службе, о чем свидетельствует его возвышение по служебной лестни­це.

Тем не менее, несмотря на все вышесказанное, в деле управления обоими ведомствами не все было гладко. Не случайно, когда в 1740 г. сек­ретарь Андрей Яковлев подал свой донос на Волынского, 5 из 15 пунктов прямо или косвенно касались конюшенной канцелярии. В целом, обвине­ния Яковлева можно свести к следующему: 1) дело «о взятии 500 руб. ка­зенных денег из Конюшенной канцелярии дворецким Василием Кубанцем

 

на нужды своего господина»; 2) утайка убытков показанных в доношении капитана Крейдера; 3) перерасход средств, отпущенных на содержание ко­нюшенной канцелярии; 4) произвольное снижение требований к лошадям, поставляемым в армию; 5) беспорядки в организации конских заводов при малороссийских и слободских полках ⁷⁶.

Суть дела «о взятии 500 руб. казенных денег из Конюшенной канце­лярии дворецким Василием Кубанцем на нужды своего господина» со­стояла в том, что воспользовавшись тем, что выдача денег не была зафик­сирована в «шнуровых книгах» позволило приближенным к Волынскому людям не возвратить взятые заимообразно деньги в казну. Сам Волынский, по-видимому, закрыл глаза на действия своих подчиненных, что, однако, впоследствии стоило ему головы. Василий Кубанец, арестованный по это­му делу в 1740 г. выгораживая себя, дал показания на кабинет-министра, фактически став единственным свидетелем по «делу Волынского».

Как уже упоминалось выше, вследствие разоблачений Я. Крейдера, были вскрыты злоупотребления служащих Конюшенной канцелярии, а на самого Волынского был наложен штраф. Однако, используя свое влияние, Артемию Петровичу удавалось успешно тормозить исполнение принятых решений. Характерно, что сам доносчик писал, что несмотря на то, что на Волынского было положено штрафа 3000 рублей, «да лошадей и жеребят поморено близ на нем на 7000 рублей, но того дела в бытность его Волын­ского кабинетным министром, видя его великие на меня злобы, не токмо разбирать, но и смотреть я боялся» . Однако к другим обвинениям Яков­лева следует отнестись внимательнее.

В 8-м пункте доноса Яковлева указывалось, что «... в прошлом 1738 году отдана была ведомость из конюшенной канцелярии камериру Пташкову для некоторого поправления и справки с делами, в которой между прочим объявлено чрезвычайных расходов с 84000 рублей, а порознь не расписано. А понеже конюшенным расходам быть надлежит только на од­них лошадей и на служителей кто для смотрения определены и на строение и на починки и то все в штат положено, а кроме того никаким чрезвычай­ным дачам быть не для чего, разве по особливым каким указам, но и о том в Кабинете Вашего Императорского Величества быть известно, но как мне памятуется ни единого такого требования по которому бы могли быть та­кие чрезвычайные дачи не бывало, а без указов и делать того не надлежало» . Яковлев настаивал на том, чтобы провести ревизию конюшенных расходов, рассчитывая найти ненадлежащее употребление денег ^7Ч. Однако после раздела конюшенного ведомства на Конюшенную канцелярию и Придворную конюшенную контору, расходы на эти ведомства были пер­воначально разделены поровну и составили по 50000 рублей в год, однако обер-шталмейстер князь А.Б. Куракин добился пересмотра распределения средств в пользу своего ведомства. В результате Конюшенная канцелярия стала получать только 30000 рублей, а остальные расходы ей предписыва­лось покрывать из собственных доходов ⁸⁰. Кроме того, определенные убытки вызвал московский пожар 1737 г.⁸¹

Другой пункт доноса обвинял Волынского в произвольном изменении требований к приему лошадей. Так, указом императрицы была опре­делена цена для кирасирской лошади в 50 рублей, при росте в 2 аршина 4 вершка, а для драгунской лошади — 1В рублей, при росте в 2 аршина 2 вершка. В свою очередь «...он Волынской Вашему Императорскому Вели­честву доносил, показывая якобы свою услугу, под кирасир лошадей ку­пить в России сыскать может, и велел покупать в два аршина в два вершка, а самую большую меру показал в два аршина в три вершка и велел давать от сорока до шестидесяти рублев». Армию явно не устраивало качество подобных лошадей. Во-первых, было очевидно, что столь слабые кони не могли выдержать нагрузки кирасир. Во-вторых, поскольку разница между кирасирскими и драгунскими лошадьми была сведена к минимуму, это грозило вызвать рост цен и сорвать планы закупки лошадей ⁸³. Чем было вызвано подобное распоряжение Волынского — судить трудно. Скорее всего, Артемий Петрович пошел на этот опрометчивый шаг, когда выясни­лось, что требуемых лошадей найти просто невозможно. В любом случае, последствия данного решения были серьезными.

Критиковал Яковлев и порядки на конских заводах при малороссий­ских и слободских полках. Он писал, что «...из приведенных для армии лошадей оставлено кобыл слишком 4000 и к тому еще велено купить до 2000, и содержать тех кобыл тому уже 2 года которым на корм и на прочее содержание немалая сумма издержана, а жеребцов для тех припусков еще не куплено, и плода от тех кобыл нет» ⁸⁴. Кроме того, более 500 лошадей пало, что дало Яковлеву повод утверждать, что «... тако по тому его пред­ставлению не токмо никакой пользы нет, но и весьма убыточно»⁸⁵. Естест­венно, бывший кабинет-секретарь, озлобленный на Волынского за изгна­ние с прежнего места службы, делает весьма поспешные выводы о ненуж­ности государственных заводов на основании подобной реализации проек­та. Организаторы конских заводов не предполагали такого «бесполезного» простоя учреждаемых заводов и скорее всего данный казус случился из-за нехватки денег, т.е, немецких жеребцов просто не купили.

В то же время Волынский уже не мог достаточно эффективно кон­тролировать деятельность вверенного ему учреждения. На момент появле­ния доноса Волынский не только продолжал возглавлять конские заводы (обер-шталмейстеру князю А.Б. Куракину досталась при разделе коню­шенной канцелярии наименее хлопотная придворная часть), но кроме того возглавлял придворную охоту, а с 3 апреля 1738 г. являлся кабинет- министром, не считая прочих поручений ⁸⁶. Сам Артемий Петрович, пре­красно осознавая необходимость реформы управления Конюшенной кан­целярии, и понимая, что личный контроль деятельности всех своих подчи­ненных (вплоть до конюхов) невозможен, пишет «Инструкцию о содержании дворцовых Ея Императорского Величества лошадиных заводов»⁸⁸. Особым приказом «в отсутствии его превосходительства господина каби­нетного министра и обер-егермейстера Артемия Петровича Волынского» надзор за заводами поручался чиновникам конюшенной канцелярии. Сама инструкция, состоявшая из 19 пунктов, подробно расписывала поря­док ревизии конских заводов и все особенности содержания лошадей и обязанностей служащих, которые должны были соблюдаться⁸⁹.

Подводя итог служебной деятельности Волынского по руководству конскими заводами, отметим несомненный административный талант Во­лынского на этом поприще. За короткий срок им были вскрыты злоупот­ребления своих предшественников, наведен порядок в Конюшенном при­казе и реорганизовано данное ведомство. Заслуживает внимание и прак­тическая деятельность Конюшенной канцелярии под руководством Во­лынского: за короткий срок создаются государственные конские заводы, которые вполне были способны решить поставленные задачи. Особое вни­мание Волынский уделяет заботе о положении крестьян конюшенного ве­домства: по его представлению с них была снята недоимка, установлен ра­зумный размер повинностей. Проявляет Волынский и определенную забо­ту о просвещении крестьян, руководствуясь, прежде всего, деловыми со­ображениями.

Вместе с тем нельзя не отметить и определенное желание Волынско­го скрыть упущения в работе своего ведомства. Тем не менее, на наш взгляд, вину за подобный недосмотр нельзя возлагать целиком на Артемия Петровича, который был вынужден одновременно выполнять несколько служебных поручений и не мог (впрочем, как и большинство его коллег) постоянно контролировать работу своего ведомства. Однако, в случае по­добных осложнений, Волынский всегда исправляет допущенные ошибки, предлагая решение проблемы — будь то составление подробной инструк­ции для своих подчиненных или внесение необходимых изменений в штат своего ведомства. Характеризуя роль Волынского с придворной точки зре­ния, отметим что Волынский, получив под свой контроль «потешные» ве­домства руководил ими вплоть до своего ареста в апреле 1740 г. и после­дующей за этим казни. Придворная служба не мешала, а скорее всего и помогала выполнять самые различные поручения императрицы — от су­дебно-следственных до дипломатических, что и помогло занять пост каби­нет-министра. ^{[1] [2]}

 

⁵      Именной указ Сенату о поручении генерал-майору Артемью Волынскому заведования конюшенною комиссиею. См.: Бумаги Кабинета министров императрицы Анны Иоанновны 1731-1732 г. //Сборник Русского Исторического Общества. (Далее Сб. РИО) Т. 104. Юрьев, 1898. С. 128-129.

⁶       4 марта 1730 г. П.И. Ягужинский назначается сенатором, с 20 октября он становится генерал- прокурором, с 20 декабря он руководит Сибирским приказом, а с 31 декабря Ягужинский — подполков­ник лейб-гвардии Конного полка. См.: Курукин И.В. Эпоха «дворских бурь»: Очерки политической ис­тории послепетровской России, 1725-1762 г. Рязань, 2003. С.228, С.231, С.241.

⁷       См.: Сб. РИО. Т. 104. С. 202, С. 204, С. 222.

⁸       Там же. С. 167.

⁹       Ремонт кавалерии (устар.) пополнение убыли лошадей в войсках. См.: Петрухинцев Н.Н. Царствование Анны Иоанновны. Формирование внутриполитического курса и судьбы армии и флота. 1730-1735. М., 2001. С. 154-155.

¹⁰       Материалы для биографии А.П. Волынского//Старина и новизна (Сборник Общества ревнителей рус­ского исторического просвещения в память императора Александра III). СПб. и М., 1897-1917: Кн.6. СПб., 1903. С.250.

" Там же. С.250.

¹² Там же. С.250.

¹⁵       См. доклады А.П. Волынского имп. Анне Иоанновне в: Материалы для биографии А.П. Волынского// Старина и новизна (Сборник Общества ревнителей русского исторического просвещения в память импе­ратора Александра III). СПб. и М., 1897-1917: Кн.6. СПб., 1903. С. 243-292.

^uСм. Записки Василия Александровича Нащокина. //Империя после Петра, 1725-1765. М.: Фонд Сергея Дубова, 1998. С. 246.

¹⁵      РГАДАФ. 5 On. 1 Д. 17 Л. 3, Л.20.

¹⁶       В том числе 171 лошадей было взято на дворцовые заводы, а 176 на драгунские заводы. См.: Витт В.О. Из истории русского коннозаводства. М., 1952. С. 14. См. также: Российский государственный архив древних актов (далее РГАДА) Ф. 1239 Оп. 47 Д. 15а, 18.

¹⁷       Волынский А.П. Инструкция Дворецкому Ивану Немчинову о содержании дому и деревень и регула об лошадях как содержать и притом прилежно смотреть надлежит чтоб в добром призрении были// Памят­ники древней письменности. T.XV. 1881.

¹⁸      См.: Луппов С.П. Книга в России в послепетровское время 1725-1740. Л., 1976. С. 179.

¹⁹      Материалы для биографии А.П. Волынского... С. 250-251.

²⁰       См.: Сб. РИО. Т. 111.—С. 85.

²¹       Там же. С. 358.

²²       См. доношение А.П. Волынского: Сб. РИО. Т. 117 С.247. Указ см.: Там же. С.277.

²³       Сб. РИО. Т. 130. С. 469-470.

²⁴       См.: Петрухинцев Н.Н. Царствование Анны Иоанновны: формирование внутриполитического курса и судьбы русской армии и флота. 1730-1735. СПб.: Алетейя, 2001. С.197-198.

²⁵       См.: Тараторин В.В. Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполео­новских войн. Минск: Харвест, 1999. С. 332.

²⁶       По подсчетам А.П. Волынского 758802 души. См.: Полное собрание законов Российской империи. Со­брание первое: В 45 т. СПб., 1830 (далее ПСЗ-1). Т.Х. С. 928-931 (7928).

² Письмо А.П. Волынского к Э.И. Бирону от 13 сентября 1732 г. в: РГАДА Ф. II Д. 331 Л. 7.

²⁸       Сб. РИО. Т. 117. С.247.

²⁹       ПСЗ-I. Т. X. №7928, 7954.

³⁰       Там же. №7954.

³¹       ПСЗ-I. Т. XI. №8350. См. также дело об отсутствии средств в монастырях на закупку лошадей для кон­ских заводов: РГАДА Ф. 248 Оп. 8 Кн. 508.

’² РГАДА.Ф. 248. Кн. 1182. Л. 476-481 об. По подсчетам Волынского собираемая сумма должна была достичь303520 руб. 80 коп.

³³       См.: Зезюлинский Н.Ф. Историческое описание о коннозаводском деле в России. СПб., 1889-1892. В 3- х выпусках. Вып. 2. С. 166.

³⁴       РГАДА. Ф. 6Д. 199. Л. 155.

³⁵       См. соответствующее мнение Волынского: Сб. РИО.Т. 130. С. 104.

³⁶       ПСЗ-I. Т. X. №7889.

’⁷ ПСЗ-I. Т. XI. №8168, 8171. Материал об организации конских заводов см. также: Ф. 248 Оп. 8 Кн. 509, Кн. 510.

³⁸ Сб. РИО. Т. 146. С. 350. См. дело об отправке офицеров в Пензенский и Симбирский уезды для описи конфискованных имений А.П. Волынского, Д.М. и А.Д. Голицыных, П.И. Мусина -Пушкина и др. для создания в них конских заводов при драгунских полках: РГАДА Ф. 248 Кн. 509 Л. 201-248

 

³⁹ ПСЗ-I. Т. XI. №8252, 8255. См. дело о заведении конских заводов: РГАДА Ф. 248 Оп. 8 Кн. 509 ЛЛ. I- 200, 249-628.

¹⁰ Тараторин В.В. Указ. соч. С. 360.

⁴¹      См.: Записки Василия Александровича Нащокина... С. 246.

⁴²       ПСЗ-1 №№6349, 6350.

⁴³       ПСЗ-1 №6361.

⁴⁴       См.: Зезюлинский Н.Ф. Указ. Соч. С. 52.

⁴⁵       См.: РГАДА Ф. 6 Д. 232. См также: Экстракт о непорядках при конюшенной команде по доношению капитана Крейдера: что по присутствии лейб-гвардии, капитана Хрущова явилось в: РГАДА Ф. 6 On. 1 Д. 276 4. 2 Л. 99-114.

⁴⁶       ПСЗ-1 №7052.

⁴⁷       Там же.

⁴⁸       Там же.

⁴⁹       ПСЗ-1 №7253.

⁵⁰       См.: ПСЗ-1 №7674.

⁵¹       См.: РГАДА Ф. 248 Кн. 1073 Л 775.

⁵²       Там же. Л. 776.

⁵³       Там же. Л. 777.

⁵⁴       Там же. Л. 776 об.

⁵⁵       См.: ПСЗ-1 №7674.

⁵⁶       РГАДА Ф. 248 Кн. 1086 Л. 90.

⁵⁷       См.: Материалы для биографии Волынского... С. 258.

³⁸ См.: Зезюлинский Н.Ф. Указ. соч. С. 86-87.

⁵⁹       См.: Волынский А.П. Инструкция Дворецкому Ивану Немчинову... С. 2-30.

⁶⁰       Корсаков Д.А. Артемий Петрович Волынский...// ДИНР. 1877. Т.2.(№6). С. 104.

⁶¹       Именной указ Сенату о пожаловании генерал-адъютанта А.П. Волынского в обер-егермейстеры от 3 февраля 1736 г. См.: Сб. РИО. Т. 114. Юрьев, 1903. С. 52.

® См.: ПСЗ-1. Т. IX. №6963.

^й3 Миних Э. Записки/Перевороты и войны. М.: Фонд Сергея Дубова, 1997. С. 164

⁶⁴       Там же. С. 165

⁶⁵       Цит. по: Анисимов Е.В. Женщины на российском престоле. СПб., 2003. С.110.

⁶⁶       Сб. РИО. Т. 114. Юрьев, 1903. С. 300.

⁶⁷       См.: Сб. РИО. Т. 114. С. 567, С. 653; Сб. РИО. Т. 116. С. 141, С. 290, С. 336. Сб. РИО. Т. 120. С. 405-408

⁶⁸       ПСЗ-1. Т.Х. С.86 (7206)

⁶⁹       ПСЗ-1. Т.Х. С. 148 (7253)

⁷⁰       ПСЗ-1. Т. IX. №7124.

¹ См.: Сб. РИО. Т. 114. С. 565. См. также: Материалы для биографии А.П. Волынского... С. 280-282.

⁷²       ПСЗ-1. Т.Х. №7145, №7147, №7188, №7209

⁷³       Сб. РИО. Т. 116. С. 306. См. также репорт А.П. Волынского в Кабинет 24 ноября 1736 г.: Материалы для биографии А.П. Волынского... С. 281.

⁷⁴       Сб. РИО. Т. 120. Юрьев, 1905. С. 245.

⁷⁵       ПСЗ-1. Т.Х. №7581.

⁷⁶       См.: РГАДА Ф.6 On. 1 Д. 220 Л.9-15 об.

⁷⁷       Там же. См: Л.10-11 об.

⁸ Там же. Л. 12.

'⁹ Там же. Л. 12 об.

⁸⁰       См.: ПСЗ-1. №6963. Сб. РИО Т.114 С. 407.

⁸¹       Сб. РИО. Т. 117. С. 367.

⁸²       См.: РГАДА Ф. 6 On. 1 Д. 220 Л. 15.

⁸³       См.: Сб. РИО Т.126 С. 290.

⁸⁴       РГАДА Ф. 6 On. 1 Д. 220 Л. 15 об.

⁸⁵       Там же. Л. 15 об.

⁸⁶       См.: Сб. РИО Т. 114 С. 52, ПСЗ-1 №6963 ,Сб. РИО Т.120 , С. 283. О различных поручениях А.П. Во­лынскому см.:       Краткая биография кабинет-министра А.П. Волынского, составленная

Н.Ф. Зсзюлинским/Ютдел рукописей Российской государственной библиотеки. Фонд Воронцовых- Дашковых /II П. 82 ед. хр. 36 лл. 1-2 об. См. также: Энциклопедический словарь. Изд. Брокгауза и Ефро­на. СПб., 1892. Т. XIII.

⁸⁷       РГАДА Ф. 248 Оп. 8 Кн. 506. Л. 706-769.

⁸⁸       Там же. Л. 714.

⁸⁹     Там же. См.: «Реестр следующим всей Инструкции главам и пунктам о содержании конюшенных Ея Императорского Величества заводных и молодых лошадей и жеребят и о прочем, что до содержания оных потребно». Л. 706-713 об.

 

Список использованных источников и литературы в статье
«А.П. Волынский на придворной службе: организатор государственных

конских заводов и царской охоты»

Источники:

1.1 Неопубликованные источники

Российский государственный архив древних актов

1. Ф. 5 (Переписка высочайших особ с частными лицами) On. 1 Д. 17
2. Ф. 6 (Уголовные дела по государственным преступлениям) On. 1 Д. 199, Д. 220
3. Ф. 248 (Сенат) Оп. 8 Кн. 506, Кн. 509, Кн. 510, Кн. 1073, Кн. 1086.
4. Ф. 1239 (Дворцовый отдел) Оп. 47 Д.15а, 18.

Отдел рукописей Российской государственной библиотеки Фонд Воронцовых-Дашковых /II П. 82 ед. хр. 36

1.2. Опубликованные источники

1. Бумаги Кабинета министров императрицы Анны Иоанновны, 1731- 1740., изданные под редакцией А.Н. Филиппова. Юрьев, 1898-1915. Т. 1-12. //Сборник имп. Русского исторического общества (далее Сб. РИО). Т. 104, 106, 108, 111, 114, 117, 120, 124, 126, 130, 138, 146.
2. Волынский А.П. Инструкция дворецкому Ивану Немчинову о управле­нии дому и деревень//Памятники древней письменности. Т. XV (XXIV). — СПб., 1881. —VIII, 49 с.
3. Империя после Петра, 1725-1765 /Яков Шаховской. Василий Нащокин. Иван Неплюев. — М.: Фонд Сергея Дубова, 1998. — 571 с.
4. Материалы для биографии А.П. Волынского.//Старина и новизна. — 1903. —Кн. 6. —С. 243-292.
5. Перевороты и войны/Христофор Манштейн. Бурхард Миних. Эрнст Миних. Неизвестный автор. — М.: Фонд Сергея Дубова, 1997. — 576 с.
6. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое: в 45 т. СПб.: Тип. II Отд. Собств. Е.И.В. Канцелярии, 1830. Т. VIII-X.

Литература:

1. Волков Н.Е. Двор российских императоров в его прошлом и настоящем: в 4-х ч./ Н.Е. Волков; Гос. публ. ист. б-ка России. — М.: ГПИБ, 2003. — 237 с.
2. Зезюлинский Н.Ф. Историческое исследование о коннозаводском деле в России. СПб., 1889-1892. В 3-х выпусках. — Вып. 2. — СПб.: Тип. Ю.Я. Римана, 1892. — 205 с.
3. Курукин И.В. Бирон. — М. : Мол. гвардия, 2006. — 426 с.
4. Луппов С.П. Книга в России в послепетровское время. 1725-1740. — Л., «Наука», 1976. — 378 с.
5. Павленко Н.И. Анна Иоанновна. (Немцы при дворе) — М.: АСТ- ПРЕСС КНИГА, 2002. —384 с.
6. Петрухинцев Н.Н. Царствование Анны Иоанновны. Формирование внутриполитического курса и судьбы армии и флота. 1730-1735. — СПб.: Алетейя, 2001. — 352 с.
7. Тараторин В.В. Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн. Минск: Харвест, 1999. — 432 с.
8. Шепелев Л.Е. Чиновный мир России XVIII — нач. XX ве- ка/Л.Е. Шепелев; “Искусство — СПб”. — СПб.: «Искусство — СПб», 1999. —479 с.

 

^[1]Шепелев Л.Е Чиновный мир России XVIII — начала XX веков. СПб., 1999. С. 394.

^[2]Курукин И.В. Бирон. М., 2006. С. 194-195. И.В. Курукин приводит перечень государственных и воен­ных деятелей XVIII века, чья карьера началась с придворной службы, однако этот список может быть расширен. См.: Волков Н.Е. Двор российских императоров в его прошлом и настоящем. М., 2003.

¹ Курукин И.В. Указ. соч. С. 194-195.

¹ Павленко Н.И. Анна Иоанновна (Немцы при дворе). М., 2002. С. 275.